Джамбулат Умаров: Мы у истоков бесконечного процесса познания

05.05.2018 12:00

(Интервью с министром ЧР по национальной политике, внешним связям, печати и информации Джамбулатом Вахидовичем Умаровым)

«Проявление интереса к своей подлинной истории – не приукрашенной искусственно, по возможности полной и достоверной – присуще правдивым и смелым народам». Эти слова, сказанные почти два века назад одним из светочей французской культуры, великим писателем Виктором Гюго, похоже, никогда не потеряют своей актуальности.

Существует еще одна особенность, сопряженная с обострением интереса отдельного человека или целого народа к своему прошлому, своему происхождению и развитию. А именно в кризисный период, когда над народом нависает мрачная тень войны или иного всеобщего бедствия и массовое сознание затапливают, образно говоря, волны чужеродной идеологии, ему, как правило, не до размышлений по поводу своих корней. На смену этим размышлениям на первый план выходят некие мифические теории, призванные служить выдвинутым идеологическим догмам.

Интерес же к своей подлинной истории просыпается и значительно усиливается у людей в успешные периоды их жизни, когда они чувствуют потребность ощутить свое соответствие славным страницам жизни предков: их ратным подвигам, политическим, общественным успехам, творческим достижениям. Соответствующую аналогию уместно, наверное, провести и в отношении целого народа.

Все мы были свидетелями заметной активизации за последнее десятилетие научно-исследовательских устремлений, деятельности творческих, культурных коллективов республики. Не обязательно быть экспертом, слишком уж искушённым в тонкостях подобных процессов, чтобы понять, что это прямое следствие наших позитивных свершений.

Но стихийное возбуждение интереса и хаотичная разрозненная деятельность при всей своей позитивности малоэффективна. Любое научное исследование со временем встает перед острой необходимостью систематизировать свои достижения и свои планы. И как следствие, Указом Главы ЧР за №51 от 4 апреля 2018 г. создана Государственная комиссия по исследованию и сохранению историко-культурного наследия народов ЧР под председательством Главы Чеченской Республики Рамзана Ахматовича Кадырова.

Заместителем председателя этой комиссии является министр ЧР по национальной политике, внешним связям, печати и информации Джамбулат Вахидович Умаров. Под его руководством в рамках запланированной деятельности практически сразу же после создания комиссии в закавказские государства совершен визит чеченской делегации. Проделана за короткий срок огромная работа, получены, без преувеличения, сенсационные результаты. Обо всем этом и о дальнейших планах Джамбулат Вахидович рассказал в эксклюзивном интервью нашей газете.

– Джамбулат Вахидович, давно ли витала мысль о необходимости подобной комиссии? Расскажите, пожалуйста, о предпосылках и истории ее создания.

– На самом деле, комиссия, подобная этой, уже работала. Возглавлял ее руководитель Администрации Главы и Правительства Чеченской Республики. И надо отметить, работали они достаточно плодотворно.Однако, как мы понимаем, любое научное исследование по мере своего развития рождает все новые вопросы. В итоге, из-за масштабов исследований, задач становилось все больше и больше, ареал и география наших исследований становились все шире и шире.

На основе работы этой комиссии у Главы Чеченской Республики Рамзана Ахматовича Кадырова возникла мысль о создании комиссии с более широкими полномочиями, которую он решил возглавить сам. А мы знаем, что те комиссии, которые возглавляет Глава республики, всегда работают очень эффективно, глубоко и результативно. Наша основная задача заключается в том, чтобы выполнять его поручения, и в своих поисках следовать тем направлениям, которые он задает.

Что же касается истории этой идеи, то могу сказать, что она витала и зрела в научных и культурных кругах довольно давно, еще с середины прошлого века. Однако у нашего народа за долгое время сложилась некая негативная традиция: мы претерпевали множество коллизий, которые из-за отсутствия единой идейной организации нашего общества, разобщенности, попадания под влияние различных империй и геополитических игр очень часто раскидывали нас по разным идеологическим и политическим берегам. Это не способствовало единству нашего народа, и у нас не было единого лидера, который мог бы консолидировать народ.

Времена, к счастью, изменились, вы понимаете, о чем я говорю, и сегодня Чеченская Республика решила бросить пристальный взгляд в свое прошлое.

– С чего было решено начать исследования?

– На повестке – наша древняя история, начиная с бронзового века. Безусловно, если мы найдем что-нибудь более архаичное, мы, конечно же, сообщим об этом. Нас особенно интересует первое тысячелетие до нашей эры, когда на всем Кавказе или, по крайней мере, на Северном Кавказе превалировал нахский этнос.

Если верить древнейшим источникам, с которыми мы сталкивались, то расселение нахов было практически по всей территории современного Кавказа и даже простиралось до территорий, которые сегодня не принадлежат не только нынешней Чеченской Республике, но и России.

Если эти вопросы рассматривать со всей надлежащей строгостью, как того требует научный подход, то, конечно же, приходится признать, что эти вопросы относятся не только к истории. Это еще и вопросы культуры.

Как мы понимаем, в течение тысячелетий Кавказ был, в прямом смысле плавильным котлом цивилизаций. Различные культуры взаимоинтегрировались, в результате чего видоизменялись. Шел естественный процесс – народы приспосабливались к условиям совместного существования на относительно небольшой, с глобальной точки зрения, но густонаселенной территории – на Кавказе. Так что речь идет об историко-культурных границах ареала очень многогранной цивилизации.

Я уверен, что под руководством Рамзана Ахматовича эти задачи будут достойно выполнены.

– Джамбулат Вахидович, то, что в архивных недрах закавказских республик хранятся некие сведения о нашей истории, я, будучи студентом, слышал еще в начале 80-х годов. Ваша комиссия начала работу тоже в государствах Закавказья. Похоже, наше пристальное внимание к этому региону планеты небезосновательно.

– На самом деле, при всем богатстве архивов Грузии и Армении, при всей перспективности нашего интереса к этим древнейшим культурным центрам мира, мы ни в коем случае не собираемся зацикливаться только на Закавказье. При этом, судя по раскрывающимся перспективам наших поисков, мы понимаем, что эти страны представляют для нас первостепенный интерес.

Буквально с первых шагов открываются довольно интересные сведения о наших предках в известной армянской географии «Ашхарацуйц» начала 7-го века, автором которой был монах Мовсес Хоренаци. Он описывал территории проживания нахов: от устья Дона, который в глубине веков носил название Танаис, до нынешней территории Азербайджана, т.е. до юго-западных берегов Каспия. Практически до непосредственного соседства с наследниками империи Александра Македонского – Селевкидами.

Если бы сегодня позволяла общественно-политическая ситуация, мы бы отправили экспедицию в Сирию, где каждый камень буквально пропитан историей. Сирия – это, по сути, сосредоточение бесконечного числа свидетельств того бурного периода, которые, к тому же, находятся на виду.

Об активности нахов древнейшего периода можно судить по факту разгрома на Кавказе не абы кого, а самого легендарного персидского царя Кира – в середине 1-го тысячелетия до нашей эры силой, которая могла противостоять Киру, было лишь конфедеративное племенное объединение нахов. И это далеко не все: в 56 году до н.э. здесь, на Кавказе, потерпел сокрушительное поражение сам победитель Спартака – римский патриций Красс. И потерпел он его от союза 26 албанских племен. Что это за 26 племен? Мы беремся утверждать, что родство нахов небезосновательно можем отнести к объединению албанских племен.

Подумать только, насколько должна быть высокой военная организация этих племен, если они были способны успешно противостоять этим колоссам древности – Персидской и Римской империям. И я уверен, мы сумеем все это доказать не только на словах.

Еще мы постараемся ответить на вопрос, какое отношение имеют к нахским народам скифы и сарматы, о которых пишут античные историки Геродот и Страбон. Мы постараемся ответить на вопросы о становлении и развитии государства Алания, уже ставшего притчей во языцех. И каким в этом государстве был вайнахский субстрат. Было это государство ираноязычным или оно было нахоязычным? Или это было некое разноголосье, которое предусматривалось уникальным государственным устройством. Сегодня видно, что ни один народ Северного Кавказа утвердительно назначать себя прямым наследником Алании не может. Думаю, что это наше общекавказское историко-культурное достояние.

Далее, на каких договорах строились отношения нахов с Селевкидами, Ахеменидами, Сасанидами? Какова роль нахов в формировании Грузии? Мы доподлинно знаем историю о попытке свержения грузинского царя Парнаваза и как за него заступались дзурдзуки, с которыми он был в прямом родстве – он был их зятем. Это повествование имеется в очень важном источнике по взаимоотношениям нахов и грузин – «Картлис-Цховреба» – «Житие Грузии».

Как видите, вопросов очень много. И все они настолько емкие и содержательные, что раскрытие каждого из них составит очень объемную страницу нашей истории. Я со всей ответственностью заявляю, что мы действительно стоим в начале колоссальной научной работы и на пороге грандиозных открытий.

– Как во время визита в Тбилиси складывались отношения с грузинскими учеными?

– Нам очень повезло с грузинскими коллегами. Вице-президент Национальной Академии наук Грузии Роин Вахтангович Метревели, крупнейший специалист по кавказоведению, согласился со стороны Грузии стать сопредседателем рабочей группы, действующей в рамках нашей Комиссии.

Нам очень интересно, что может дать, в частности, Грузинский национальный центр рукописей и архивы Грузии. У нас очень большие надежды. Мы уверены, что работа в этих архивах, в конечном итоге, закроет множество белых пятен в нашей истории: и в древности, и в средневековье.

– Помимо общих вопросов о происхождении и политических метаморфозах существуют еще и частные, узкопрофильные вопросы, которые представляют не меньший интерес.

– Да, действительно, ответы на эти вопросы служат своего рода составными частями для формулирования общих теорий: взаимоотношений с соседями, степени участия в формировании тех или иных политических явлений и т.д.

Это, к примеру, интерес к тому, как выглядели древние вайнахские воины, как выглядели средневековые нахи, что представляют собой наши башни – это сакральные или сигнальные сооружения или это все-таки жилища?

Теорий и взглядов очень много. В их числе прямые аналогии с египетскими и даже латиноамериканскими архитектурными памятниками. К примеру, наш доктор философских наук, кандидат искусствоведения Тамара Адамовна Мазаева направила свою работу в Куско, в Академию наук Перу и коллеги с большим интересом к ней отнеслись. Это, кстати, тоже в рамках деятельности нашей большой комиссии.

– Расскажите о визите в Армению.

– В Армении мы обнаружили очень интересные вещи. Уже одно то, что там очень много персидских источников, которые мы будем изучать с большим интересом, говорит о многом. Я думаю, достаточно просто сказать, что это наследие Урарту, наследие других цивилизаций Передней Азии и Месопотамии. Это просто грандиозные перспективы поисков.

Нам предстоит проводить аналогии, пытаться побольше прочитать клинописей, понять, какое мы имеем отношение – духовное, этнокультурное – к этим цивилизациям Междуречья, хетто-хурритским цивилизациям, Урарту. Одни названия чего стоят: Арин-Берд, Эребуни, Тейшебаини, Таргиштихинили. У любого исследователя, который хотя бы отдаленно знаком с вайнахскими языками, обязательно возникнут определенные вопросы, как только он услышит эти названия.

– Вы чуть раньше говорили о частных вопросах исследований. К примеру, о воинском снаряжении. Интерес к этому вопросу связан, по-видимому, с тем, что наша история складывалась таким образом, что военная составляющая в ней очень велика. Помимо этого, по характеру военного снаряжения можно судить об общей военной доктрине народа и ее истоках.

– Наши экспедиции в Грузию и Санкт-Петербург дали, в числе прочего, ответ на вопрос, как выглядели вайнахские кольчуги. Их форма, вес и размеры позволяют сделать вывод о наличии у вайнахов тяжелой кавалерии. Она у нас, однозначно, была. Да и невозможно было выигрывать сражения, о которых мы говорили чуть ранее, без тяжелой кавалерии.

К примеру, воины крымского хана Каплан-гирея, когда они попытались пройти через Ханкальское ущелье в 1735 году на соединение с турецкой армией, были остановлены чеченскими воинами и потерпели сокрушительное поражение. Есть свидетельства, что тяжеловооруженные конники врезались в ряды крымского войска и просто сминали их.

Увидев такую кольчугу в Грузии, я понял по разрезу спереди для посадки на коня, что это кольчуга не пешего воина, а наличие еще очень тяжелых кольчужных штанов весом в 15-20 кг только подтвердили мой вывод. Не меньше веса было и в кольчужной рубашке. Кстати, там имеется элемент кирасы – нагрудная металлическая пластина. Фактически это снаряжение кирасира.

В связи с этой находкой нас пытались критиковать, утверждая, что найденная нами кольчуга – хевсурская. Однако специалист по хевсурам г-н Метревели (кстати, сам хевсур) определенно говорит, что это нахская кольчуга. Да и хевсуры – это наши прямые родственники, и они это подтверждают. Это грузины – часть очень богатой грузинской культуры, но таких параллелей у нас много.

Мы не преследуем никаких политических целей, мы только хотим восстановить историческую память, духовный мир нашего народа. Мы хотим писать книги, составлять каталоги. И этим отрешить от нас подозрительные взгляды, лишив основания те желчные мнения, что мы не способны создать богатую культуру и духовный мир.

Да, многое было утеряно. С 1946 по 1951 годы с южных территорий республики, которые во время депортации отошли к Грузии, было вывезено очень много предметов старины.

К чести наших грузинских коллег надо признать, что с этими экспонатами была проведена большая работа. Говорю это с огромной благодарностью. Спасибо им. Все наше наследие, начиная с бронзового века, и более поздние изделия находятся в фондах известных музеев, в частности, в музее им. Симона Джанашия. Все экспонаты систематизированы и очень бережно хранятся.

Необходимо отдельно рассказать об одном эпизоде нашей работы, вызвавшем колоссальный всплеск эмоций. Речь идет о двенадцати боевых знаменах времен Кавказской войны, принадлежавших нашим мюридам. Можно долго говорить о чувствах, которые потрясли нас, когда перед нами развернули полотнища, пробитые пулями и обагренные кровью. Эти знамена были захвачены в ходе решающих сражений той войны, когда те, кто выходил под ними, все до единого полегли на боле боя. Это было как осязаемое прикосновение к живой истории.

Когда пытаешься как-то подвести итог сделанному, удивляет то, что это только лишь начало. А сколько открытий ждет впереди! Например, научно-исследовательский центр при правительстве Республики Армения – Матенадаран сулит большие перспективы. Это крупнейшее хранилище древней письменности. И армянские ученые предлагают свои услуги при любых вариантах исследований и заверяют нас: «Малейшие сведения о нахах будут ваши».

Думаю, вполне уместно здесь добавить, что мы всегда ощущали, насколько нам легко работать, благодаря авторитету Главы нашей республики Рамзана Ахматовича Кадырова. Это всегда создавало свой особенный эмоциональный комфорт.

– К сожалению, современный Кавказ пронизан политическими противоречиями. Не могут ли политические разногласия помешать научному сотрудничеству?

– К сожалению, это не исключено. Когда я был в одном из питерских музеев, я увидел на найденной мной кольчуге бирку с надписью «Народ не известен». А потом выяснилось, что эта кольчуга вывезена с территории Чечено-Ингушетии в годы нашей депортации.

Была директива Лаврентия Берия с указанием всему научному сообществу и музеям страны относительно нашего исторического и культурного наследия: ПРЕДАТЬ ЗАБВЕНИЮ.

В музей эта кольчуга поступила в 1947-м году.

У нас до начала Великой Отечественной войны было очень много вещей старины. Была гражданская война, репрессии, затем – депортация. И все это прошло смертоносным вихрем по нашей культуре и исторической памяти. Наши коллеги в других регионах страны и в других странах все это знают. Повторюсь, что в музеях Грузии и Армении к нам относятся с пониманием и готовы помочь.

– Как вы собираетесь продолжить данную работу?

– Мы хотим организовать визит армянской делегации во главе с академиком Мелконяном к нам. Сейчас они рассматривают наши предложения по поводу дальнейшей работы нашей комиссии совместно с Институтом истории Академии наук Армении. Его и возглавляет Мелконян.

Также необходимо отметить, что с большой готовностью идет навстречу нам духовенство Армении и Грузии. Если позволит здоровье его святейшеству католикосу Грузии Илие II, то, возможно, и с ним состоится встреча. А глава древнейшей Армянской апостольской церкви, его святейшество Гарегин II, несмотря на всю свою занятость, меня принял и благословил нашу работу. Хочу в очередной раз выразить огромную благодарность и духовенству, и ученым Грузии и Армении за их помощь и участие.

В наших дальнейших планах поработать в армянских источниках Сан-Ладзаро-дельи-Армени, где находится крупнейшее хранилище древних манускриптов. Интересные источники имеются, по нашим сведениям, в Вене. Мы также планируем визит в Грецию, на остров Родос.

Теперь то, что касается стран Востока. Мы планируем усиленно изучать персидские источники. Мне было бы интересно побывать в древних городах Средней Азии и заглянуть в биографические источники Араб-шаха, который был придворным биографом Тимура – Железного хромца. Уверен, что полчища Тамерлана, огнем и мечом прошедшие по кавказским предгорьям, оставили в истории не только военные следы. Наверняка, о наших предках, оказавших Тимуру ожесточенное сопротивление, его многочисленные летописцы не раз упоминали в своих повествованиях.

Также нас ждет работа в Ставрополе, Москве, Санкт-Петербурге. Нам предоставлена возможность работать со всем архивным наследием Российской империи. А здесь очень много информации, особенно по XVIII-XIX векам. Есть также источники еще более давние.

К примеру, существует переписка XVI века, на которую я опирался в своей книге, о дипломатических отношениях наших предков – Окоцких мурз. О том, к примеру, как Бата Окоцкий, племянник Ших-мурзы, отправился в составе кабардинского князя Алкаса к сыну Ивана Грозного Федору Иоановичу. И в 1588 году был заключен договор о союзничестве.

Есть докладные грамоты, которые царю отправлял астраханский воевода, который наблюдал за всеми этими процессами: о «взяши Ших-мурзой Окоцким для государя семи городов саблею своей».

Главная мечта наша – полностью восстановить наш быт, каким он был в разные времена.

Есть планы добыть сведения о письменности, применявшейся нашими предками. Есть же, к примеру, загадочная Зеленчукская надпись. Говорят, что это персидская надпись, но…

Однако это вовсе не значит, что мы будем заниматься только древностями. Нам интересно все. И то, что происходило во время Кавказской войны и после нашего вхождения в Российскую империю. Нам интересны политические и социальные процессы советской эпохи, включая самый драматичный и трагический период – депортацию.

Работы – непочатый край. Нам предстоит составить много каталогов, нам необходимо войти в мировую этнографическую, культурологическую энциклопедию. Самое главное то, что мы начали этот, по сути, бесконечный процесс познания.

Интервью записал Муса Магомадов

№ 32 (3025)

Источник: vesti95.ru

_{Все права защищены. При перепечатке ссылка на сайт ИА "Грозный-информ" обязательна.}