«В живых остались только мы с братом» («Столица плюс»)

27.02.2010 16:28

Уроженец селения Бено-Юрт Надтеречного района Джунит Хасуев был выслан вместе с семьей в Казахстан 23 февраля 1944 года. Ему было тогда 16 лет.

И сегодня пожилой человек прекрасно помнит, как их посадили в товарные вагоны и целых 17 суток везли в неизвестность. В дороге люди начали болеть сыпным тифом. На больших станциях вагоны проверялись милицией и медицинскими работниками, которые снимали с поезда больных тифом и заставляли выносить из вагонов тела умерших. Мертвых тут же возле железной дороги закапывали в снег. Некоторые спецпереселенцы прятали своих заболевших родственников, чтобы довезти их до места назначения, но их без труда находили. О том, что делается во всем эшелоне, люди узнавали, общаясь друг с другом На станциях. По словам Хасуева, в Караганде, куда их привезли, поезд встречали медработники, которые сразу же доставляли больных в лечебные учреждения. Многие ссыльные умирали и там, потому что недуг, как правило, бывал уже запущен. Так не стало и брата Джунита.

- Местные шарахались от переселенцев, считая их людоедами, врагами народа, бандитами, - вспоминает Джунит Арсмерзаевич. - Нас поставили на спец учет, и мы должны были .каждый месяц ходить в комендатуру отмечаться. Сначала людей поселили в вагончиках, где они жили до октября 1945 года, а потом расселили по казармам - по 4 семьи в каждую. Совсем недалеко от нас находилась артель «Пимокат», которая имела военное значение. Здесь работали местные женщины.

А потом и наших мужчин определили туда. Я и мой дядя тоже работали в артели. Мы изготавливали валенки, кошмы больших размеров и подседельники для лошадей. Все это вагонами отправлялось на фронт. Артель была достаточно крупным производством, там даже раз в день кормили обедом. Из моей семьи в живых остались только я и мой младший брат. После смерти старшего брата умерли две сестры и мать, а отца, как муллу, расстреляли еще в 1937 году. После работы в артели я долгое время был

грузчиком на железной дороге. Многие чеченцы стали строить на окраине города домики, напоминавшие землянки, такой же соорудили и мы с дядей. В 1949 году я выучился на шофера и вскоре стал работать водителем. Жизнь нормализовалась только в 1953-54 годах, после смерти Сталина. Брат к тому времени закончил 9 классов. Домой мы вернулись только в 1962 году, потому что я никак не мог получить разрешение на выезд. Многие к тому времени уже уехали, получив такое разрешение за определенную денежную мзду. Когда мы вернулись, брат не захотел жить в Грозном. Он построил себе дом на дедушкином участке в селе и обосновался там, а я остался в городе.

Сегодня Хасуев живет в Старопромысловском районе, по улице Кольцова, 227. После окончания контртеррористической операции от отцовского дома остались одни развалины. Компенсацию он получил не полностью - 30°/о удержали. Оставшихся денег хватило лишь на строительство времянки, где сегодня ютится труженик тыла, инвалид вместе с женой-инвалидом. На то, чтобы полностью восстановить дом, денег нет. Дети и внуки Хасуева в настоящее время находятся в Осетии, где снимают жилье.

Зинаида Федорова №15-16, 27 февраля 2010 г.