Январь из Цоци-Юрта («Вести республики»)

09.09.2011 12:16

Он родился 17 января, а 23 февраля в холодном вагоне, предназначенном для перевозки скота, этот маленький человечек мчался в заснеженные поля Казахстана. Единственное, что поддерживало в нем жизнь, это было тепло в объятиях матери.

У Дананга Мухадинова был большой двор, который ему достался от своих предков. Собственно, в Цоци-Юрте традиционно были большие частные участки земли. Дананг удивлялся, что представители новой власти не стали конфисковывать его землю из частного подворья, когда создавали колхозы. Скорее всего, размышлял он, у новой власти просто не был сил и средств обрабатывать даже общественные поля вокруг села. В любом случае, благодаря большому огороду мог обеспечить семью кукурузной мукой, сеном - домашнюю скотину. Одним словом, семья благодаря этому достоянию могла прожить целый год сытно - имеется в виду, что никто никогда в чеченских селах не голодал благодаря плодородной земле. А вот когда в селе нежданно появились солдаты, много солдат, в первую очередь они пожаловали к нему во двор. Что поделаешь, гостей у чеченцев принято принимать, семья потеснилась, и у него разместилась целая рота. Сельскую молодежь призвали в армию, и молодых людей не очень много было в селе.

Со временем Дананг уже узнавал по имени почти каждого солдата, особенно дружеские отношения сложились с командиром роты Миколаем, так его звали все члены семьи. Соседские дети были в восторге, когда солдаты разрешали им купать солдатских коней на речке Хулхулау. Детишки, пользуясь добротой солдат, отпускали узды, и гнедые кони мчались по проселочной дороге во всю мочь. Только жена Дананга каждый раз ругала ребятишек, что они гоняют чужих лошадей, поднимая клубы пыли. Командир роты никогда не курил в помещении, тем более в маленьких чеченских саклях, которые были тесноваты, а для себя лично он не стал искать особые апартаменты. Спал с солдатами в небольшой комнате. Правда, пришлось смастерить несколько ярусов, чтобы поместить, обустроить всех военных. Среди них было немало бойцов, принимавших участие в самых кровавых боях под Москвой, Сталинградом, то есть это были солдаты, как говорится, прошедшие огонь и медные трубы и имевшие боевые награды.

Дананг, как и многие его сверстники в селе, был безграмотным, где-то месяца два назад он от брата получил письмо. Оно было написано по-русски, и он никак не мог найти умеющего читать на этом языке. Однажды сам удивился, почему ему сразу не пришла в голову мысль показать письмо Миколаю, с которым он кое-как мог изъясняться по-русски. В один прекрасный день, выждав удобный момент, пока командир выйдет покурить, после долгих раздумий подошел к нему. По разумению Дананга, было неприлично тревожить его, тем более, что каждый солдат, проходя мимо своего командира, становился по стойке смирно и отдавал честь. Сначала эта традиция Данангу забавляла, а потом он как-то привык к этому.

- Дарасти, Миколай,- смущаясь, протянул он руку майору.

- Здорово, хозяин, мы немного потеснили вас, создали вам неудобства, потерпите немного, все будет хорошо, - ответил он, выпуская длинную струю сигаретного дыма, - все-таки война, а она, как говорится, требует жертв.

- Э, - махнул рукой Дананг, убеждая командира, что он абсолютно не переживает за временные неудобства.

- Будете курить,- майор протянул коробку с папиросами.

Дананг покачал головой.

Немного постояв, он вынул конверт из кармана, затем, протянув командиру:

- Мой понимат, читат нет, барат, барат война, - сказал он, протягивая майору солдатское письмо.

- Ах, вот оно что, брат на войне?

- Война, война, - сказал Дананг, часто кивая головой.

- Ух, ты, он у тебя воевал в Бресте?

Не дождавшись ответа, майор вопросительно посмотрел на Дананга.

Тот непонимающе смотрел на него.

- Пишет, что у него все нормально, наверное, за него писал однополчанин, какой-то русский, написано по-русски грамотно, красиво. Привет передает вам всем, салам-маршал. А что означает по-вашему «маршал»? - он снова вопрошающе посмотрел на хозяина.

Тот, как и прежде, непонимающе смотрел на него.

- А, корошо, корошо, - подняв большой палец, улыбнулся Дананг.

- Понятно, главное, что корошо, - майор улыбнулся в ответ.

Нужно отметить, почти ежедневные встречи несколько сблизили хозяина дома и командира роты.

Дананг и майор были почти ровесники, ему неудобно стало, что вот уже полгода как солдаты живут у него дома, а он до сих пор не пригласил никого к себе в гости. У солдат свой строгий распорядок, командир им не позволит без разрешения удалиться с территории роты. Он решил пригласить Миколая к себе в дом. Проблема состояла в том, что он не мог внятно изъяснить. И все-таки он решился.

- Давай дом, - Дананг указал на дверь своего дома.

Майор хотел было закурить, но передумал и пачку положил обратно в карман:

- Пошли, - сказал он.

Отведав кукурузные галушки, он резко встал, погладив живот.

- Было очень вкусно, спасибо, труба зовет, пойду я, - сказал он, - взяв за руку хозяина дома.

Дананг проводил командира до двери.

После этого он еще не раз бывал у Дананга. Правда, когда ударили сильные морозы, майор редко курил на улице. Однажды к ним в гости пожаловала ротная медсестра, она кивком головы попросила Дананга выйти из комнаты. Он понял, это Миколай ее прислал, чтобы она осмотрела его беременную жену. 23 января она осталась ночевать у них дома, Дананг ушел к своему двоюродному брату, он жил по соседству. Когда ранним утром возвращался домой, с очень серьезным видом к нему навстречу шел майор, по-военному чеканя шаг. Он протянул ему руку:

- Дананг, поздравляю тебя, у тебя родился первенец, продолжатель рода.

- Испасибо, - ответил Дананг, несколько смущаясь. Майор резко повернувшись, ушел к себе. В это время Дананг заметил, как снег хрустит под хромовыми сапогами офицера.

Дананг, обрадованный известием, еще стоял на месте, домой пока неприлично было идти. Пока он думал, куда пойти, к нему вновь подбежал Миколай, учащенно дыша, взял его за руку и сказал: «Дананг, в знак нашей дружбы назови сына Январем. Я понимаю, это какая-то бредовая идея, все же дай ему это имя», - майор так же быстро исчез, как и появился. На второй день Дананг зарезал двухгодовалого бычка и все мясо подарил роте солдат, которая квартировалась в его доме.

После этого случая они почти не виделись, Миколай проходил мимо, только кивая головой. 23 февраля глубокой ночью постучали в окно, когда Дананг вышел на крыльцо, он увидел Миколая. Тот сделал глубокий вздох:

- Дананг, утром семью одень тепло, на дорогу приготовь еду, вас выселяют. Ты меня понял! Об этом, кроме тебя, никто не должен знать, это военная тайна, смотри не подведи меня. Готовься! Прощай!

Когда рано утром к нему с дикими воплями заскочили вооруженные солдаты, он сидел на топчане. Солдаты, до этого здоровавшиеся с ним в каждый день, злыми криками приказывали выйти на улицы. Маленький Январь от испуга проснулся и стал истошно плакать. Жена, от испуга вся дрожа, обнимала маленькое дитя.

- Я кому сказал выйти на улицу, мразь, на месте расстреляю! Быстро вышли!

Хорошо, что были тепло одеты, на улице по колено лежал снег, стоял трескучий мороз.

Затем их погрузили на грузовики и повезли на железнодорожный вокзал. Там всех погрузили в товарные вагоны, и эшелон тронулся в далекий путь - Среднюю Азию…

…1970 год, 23 февраля. Архангельск. Январь шел по центральной улице города. Улицы заполнены пожилыми людьми, ветеранами Великой Отечественной войны, в этот день – День Советской Армии и Военно-Морского флота - все ветераны войны выходят на центральную площадь, чтобы встретиться с однополчанами, выпить солдатские сто грамм - им есть что вспомнить.

Январь сохранил в памяти рассказ отца, как один русский офицер помог ему, как ротная медсестра принимала роды его матери, и имя ему дали по просьбе этого офицера. Многие родственники, да и случайные знакомые, просили изменить имя, дать чеченское или мусульманское имя. Однако Дананг стоял на своем. «Этот русский помог мне в самый страшный день в моей жизни, и я обязан ему до конца своих дней», - твердил он постоянно. После этих слов с ним никто не спорил, и Январь был, наверное, единственным человеком в мире, носившим это имя.

Январь из рассказов отца знал, что Миколай был из Архангельска, и где-то в глубине души надеялся встретить этого офицера. Он, сам не зная почему, как-то машинально подошел к ветеранам войны, увешанным боевыми орденами и медалями.

- Извините, пожалуйста, я чеченец… - и он вкратце рассказал историю своего рождения, как по просьбе русского офицера ему дали необычное имя Январь. После его рассказа один из ветеранов с трудом встав, воскликнул: «Неужели это ты, Январь, сын Дананга?».

Получилось, как в индийском фильме: Январь стоял как вкопанный, ошеломленный вопросом седовласого ветерана.

- Это я Миколай, который жил в вашем доме в 1944 году. Да, это было такое время… - его руки тряслись от волнения и от неожиданной встречи. Они долго сидели вместе. Когда Миколай узнал, что Дананг умер от холода и голода в казахской степи, Январь заметил, как хлынули слезы из его глаз. Они расстались, и Январь на второй год обещал приехать к нему в гости. Лишь известие о скоропостижной смерти ветерана остановило его.

Память об этом исключительно доброй души человеке, самом настоящем русском офицере живет в семье Января Мухадинова. И единственное, о чем он всю свою жизнь сожалел, это о том, что не удосужился сфотографироваться с Миколаем.

Анзор Давлетукаев №164 (1597) 9 сентября 2011г.