Леча Ильясов: «Наша средневековая архитектура абсолютно самобытна» («Молодежная смена»)

31.10.2011 16:49

Леча Ильясов - филолог (кандидат наук) и историк, автор книг о средневековой архитектуре чеченцев и нематериальном культурном наследии («Тени вечности», «Культура чеченского народа», «Чеченский тейп», «Къонахалла», изданные благотворительным фондом имени Зии Бажаева). В ученом мире республики и страны он известен и как единственный с конца ХХ века исследователь уникальных средневековых памятников архитектуры, участник сотен предвоенных и послевоенных экспедиций, чаще всего одиночных в чеченское высокогорье. Предлагаем вниманию читателей интервью Лечи Ильясова «Молодежной смене».

-Вообще-то, ваши одиночные экспедиции сродни подвигу. Добираться по непролазным лесам, преодолевать пропасти, встречать ночь в средоточии склепов, ночевать там же, в некрополе... Не каждый мужчина отважится на поход такого рода. Что вам помогает преодолевать все эти трудности - физические и психологические?

-В первую экспедицию по горам я отправился в 1998 году. Нас было несколько человек, в том числе сотрудники республиканского ТВ. Тот поход стал точкой отсчета моих исследований средневековой архитектуры.

Одиночных экспедиций на моем счету много, я их не считал. Конечно, это огромный риск, как-то я даже сорвался в пропасть, но выбрался, и этот случай никак не повлиял на мой научный и человеческий интерес к памятникам средневековья. Моя последняя по времени экспедиция в высокогорье прошла этим летом, планируются новые - по всей горной зоне Чечни.

К смерти я отношусь как к неизбежности. И знаю, что придет она, когда наступит мой час.

-Вы известны как ученый, приоткрывший завесу тайн средневековой архитектуры. А какова в целом степень изученности вопроса, начиная с советских времен?

-Интерес к чеченским средневековым памятникам был всегда, и до революции 1917 года, и в советское время. Огромная работа по исследованию башенной культуры чеченцев была проделана В.И. Марковиным, С. Умаровым, М. Ошаевым, Р Даутовой. Но эта часть культурного наследия нашего народа настолько богата, настолько многообразна, хранит в себе столько тайн и загадок, что ее можно изучать вечно. До сих пор в наших горах есть башни, которые не введены в научный оборот, не исследованы, прежде всего, из-за труднодоступности. Но я надеюсь в ближайшее время, по крайней мере, эту проблему решить. И до тех пор, пока не будет издан полный свод средневековых памятников Чечни, говорить о степени изученности наших памятников рано.

-Петроглифы - знаки, символы, нанесенные на средневековые жилища его обитателями, - они также не стали объектом научных исследований в 70- 80-е годы?

-Дело в том, что у нас есть уникальные комплексы, где практически не проводились (если не считать поверхностных исследований) археологические работы, прежде всего раскопки. Даже детальное изучение башен, составление их архитектурных планов в разрезе, то есть все, что нужно для инвентаризации памятников архитектуры, также' откладывались на «потом» по причине отсутствия финансирования. А речь идет о древнейших постройках. В этой категории - Нихаройский башенный комплекс, стоящий на высокой скале, туда очень сложно подняться. На западе реки Ц1еча-Ахк в ущелье тоже есть уникальные башни раннего средневековья. Но это граница Чечни и Ингушетии, заминированная зона, закрытая для доступа со времен второй войны. В каком состоянии там исторические памятники неизвестно.

-Влияние каких цивилизаций и культур отражается в средневековой архитектуре чеченцев?

-На мой взгляд, время строительства древних сооружений, в разном виде сохранившихся на территории Чечни, можно условно разделить на четыре периода.

Кобанский период (XII-V вв. до н. э.) - это время циклопических сооружений, построенных из гигантских необработанных камней, которые имеют горизонтальную планировку, то есть являются многокамерными, возводятся без использования раствора, характеризуются примитивной строительной техникой. Руины их сохранились в селениях Хой, Харкарой, Никарой, Бушни. Такого рода постройки есть и на Северном, и на Южном Кавказе.

Раннеаланский период (I - VII вв. н.э.) - архитектурные сооружения этого периода уже можно разделить на боевые и жилые. О характере боевых башен сложно судить, так как от них остались только нижние этажи.

Жилые башни имеют продолговатый план и являются двух-или трехэтажными. Техника строительства по-прежнему остается очень низкой. Но уже появляются элементы конструкций, свойственные средневековым чеченским башням. Это, прежде всего, наличие опорного столба, арочные проемы (дверные и оконные), расширение их с внутренней стороны. Руины их сохранились в селении Цеча-ахк. Подобного рода сооружения, по всей видимости, были и на территории города Маас, столицы средневековой Алании, то есть на территории Алхан-Калинского городища. О руинах каменных стен и построек этого древнего поселения писали исследователи XIX века. Позже они были разобраны местными жителями на строительный материал.

Позднеаланский период (XI-XIII вв.) - башенные постройки этого периода отличаются вертикальной планировкой и более высоким уровнем строительной техники. По своим формам они приближаются к классическим вайнахским сооружениям. Подобные сооружения встречаются на всей территории древнего расселения нахов, от Аргуна до Кубани. На территории современной Чечни это - Бекхайлинский комплекс, Хаскалинская башня, башни Кирды, Эльтепхаройские башни.

Вайнахский, или классический, период (XV-XVII вв.) - период расцвета чеченской башенной архитектуры, который характеризуется высокой культурой строительства. Боевые и жилые башни приобретают классические, завершенные формы. Подобные сооружения встречаются лишь на территории Чечни и Ингушетии. Эта архитектура абсолютно самобытна.

-Что вам известно о масштабах потерь в этой сфере? Процесс разрушения остановился с началом стабилизационных процессов в ЧР?

-К сожалению, процесс уничтожения древних памятников не зависит от политической стабильности. Несомненно, во время военных действий было разрушено немало башен, и боевых, и жилых. На них сбрасывали бомбы, как, например, на некрополь Цой-Педе, воронки от этих бомб сохранились, как и руины разрушенных ими склепов. Очень часто средневековые башни обстреливались с самолетов и вертолетов, как, например, Мешийский замок, Моцаройский замок, Дерская, Хаскалинская, Гучан-Калинская, Хайбахойская, Харкаройская боевые башни. По рассказам местных жителей, Хойская боевая башня была взорвана дагестанскими милиционерами во время войны. Был заложен фугас в основание башни и взорван. От башни осталась большая груда камней.

Кроме того, памятники уничтожались не только от прицельного огня. Достаточно падения бомбы на расстоянии в сотню - две метров, и мощная ударная волна запустит механизм обрушения. В итоге сегодня мы недосчитываемся десятков памятников истории. Уцелело башен, могильников, святилищ также немало, но и они, выстояв несколько веков, подвержены распаду.

Консервация? Часто она невозможна из-за недоступности исторических объектов, о которой я упоминал. Поэтому многие из них исчезают

-Были случаи повреждения памятников по вине местных жителей?

-Такой пример. К западу от средневекового селения Кокадой (недалеко от Итум-Кале) находился мощный склеповый комплекс. Он уцелел в годы военных действий, я там был в 2001-м. Потом ездил туда с инвентаризацией в 2010-м. И тогда, в прошлом году, не увидел ни одного целого склепа - лишь груды камней!

Не знаю, что там произошло. Думаю, это дело рук каких-то псевдоисламистов. Скорее всего, они разрушили кокадойский некрополь, считая его захоронением времен язычества. Разрушили 16 склепов (!), в свое время исследованных Марковиным, археологом советских времен.

Могильники эти, кстати, относились к 12-13 векам - кокадойский некрополь даже более древний, чем «Город мертвых» в Малхийсте!

-В целом какая часть памятников истории ушла в историю?

-В период военных кампаний - примерно треть. В связи с этим можно было бы обратиться к федеральному правительству с просьбой о дополнительном финансировании исследовательских, реставрационных работ в Аргунском заповеднике.

И, конечно, многие башни, и боевые жилые, должны входить в реестр памятников федерального, а не регионального значения. В свое время нашими чиновниками была допущена большая оплошность. Можно было единым списком включить большинство наших исторических объектов в реестр памятников федерального значения. Но эта возможность не была использована. Горе - патриоты подняли шум, якобы федеральное министерство культуры собирается отнять у нас памятники и, возможно, перевести их в Москву. (Я, конечно, утрирую, но смысл был примерно такой). Министерство культуры республики в такой атмосфере не могло использовать эту возможность и, соответственно, мы ее потеряли, править эту оплошность будет трудно, но возможно. Теперь надо проводить историко-культурную экспертизу и решать проблему по каждому памятнику отдельно на уровне федерального правительства.

Опять же нужны деньги, время, усилия и желание. Прежде всего, чувство ответственности перед будущими поколениями. Те, от чьих действий зависит настоящее нашей республики, нашего народа должны помнить о том, что настоящим определяется будущее. Наши уникальные памятники должны иметь самый высокий статус, и соответственно отношение, финансирование и заботу.

Как-то вы заметили, что средневековые исторические объекты сохранились, благодаря горному ландшафту, то есть естественной защите...

Слава Аллаху, пока нам есть что спасать. Даже в России нет стольких памятников архитектуры 16-17 веков, сохранившихся, несмотря на то, что бьют и бомбят. При том, что в 19 веке много каменных башен было разобрано на строительство русских крепостей - в том же Шатое, в том же Итум-Кале. Сами местные жители продавали родовые башни за большие деньги. Так, в Итум-Кале было скуплено 20 башен на постройку евдокимовского укрепления в Шатое, башни в Чишках пошли на Воздвиженское укрепление. Если бы эти и другие памятники сохранились, мы имели бы их большое количество, но даже то, что имеется, мы не умеем ни ценить, ни сохранить.

-Исследования средневековых строений дает вам представление о людях, которые там некогда жили, растили детей, собирались на праздники и похороны?

-Я могу сказать, что это были люди, которые больше всего ценили свободу и человеческое достоинство. Для того, чтобы сохранить их, они уходили в далекие, недоступные ущелья и строили там крепости, замки, башни. Они были бедны, терпели лишения, они добывали свой хлеб в труднейших условиях, но эта была цена их свободы. Способны ли мы, сегодняшние их потомки, платить такую цену за свободу и достоинство? Я думаю, что нет.

-В каких местах высокогорья вам чаще всего хочется побывать?

-В Майсте. В этой исторической области было несколько сел Вараскел, расположенных на высоком утесе. Сейчас от них осталось совсем немного - башни - четыре жилые и одна боевая, некрополь. А в нижней части более двадцати башен различного типа. Видно было, что они разрушены в результате военного нападения.

Надо сказать, некрополь Майсты очень большой, не меньше, чем «Город мертвых» в Малхийсте.

В Майсте всегда жили жрецы вайнахские. По преданиям, они обладали тайными знаниями, со времен язычества хранили какие-то древние письмена. Делали трепанацию черепа, лечили любые болезни, с которыми сегодня не может справиться официальная медицина. Жрецы обладали действительно глубокими знаниями - медицинскими, философскими...

-Вы пишете об этом в своей книге «Тени вечности». Очень интересно узнать источники информации - неужто современные потомки майстинцев помнят рассказы своих отцов и дедов?

-О майстинских жрецах говорится в чеченских преданиях. Известно, что к ним, прекрасным знатокам адатов, традиционного права, приходили, обращались жители не только Чечни, но и Грузии, настолько майстинцы были искусны в разрешении всякого рода споров, являлись посредниками в любых делах.

На стене жилой башни в Майсте выложены два ряда камней с петроглифами. Я думаю, это идеографическое письмо, которым, по всей видимости, пользовались майстинские жрецы. Но пока это только предположение.

Вообще, Майста - удивительный край, там особая энергетика. Как-то я долго работал на равнине, мне было плохо, тяжело, и когда осенью отправился с исследованиями в горы, отдохнул за это время. Я там сплю очень хорошо и чувствую себя настолько естественно...

Надо сказать, памятники в Майсте несколько примитивные в силу древнего своего происхождения. Что касается более поздних сооружений, стараюсь бывать, конечно, в Никаройском башенном комплексе, что в ущелье Терлой Мохк. Это вообще уникальный комплекс не только для Чечни, но и Северного Кавказа в целом - по разнообразию форм, ландшафту. Я каждое лето хожу туда, хотя очень сложно добираться - дорог нет, все заросло.

-Что вам известно о процессе депортации жителей Майсты и Малхийсты?

-Их выселяли позже, чем равнинных чеченцев, так как горы в феврале практически непроходимы. Я видел на стене жилой башни в Майсте надписи солдат НКВД, в которых была отмечена дата - май 1944 года. И, конечно, старые, больные, немощные были обречены, их расстреливали или оставляли умирать в заброшенных жилищах.

-Еще более древние памятники в республике - городища. Как вы сказали в одном из своих интервью, удалось найти несколько городищ, чье местонахождение изрядно позабыто в ходе прошедших войн. В каком сейчас состоянии эти памятники федерального значения?

-Да, мне удалось заново обнаружить, хоть и с большим трудом (так как не было никаких привязок и ориентиров), по описаниям в научной литературе несколько городищ - археологических памятников федерального значения: Серноводское, Самашкинское, Ханкальское. Местонахождение Ильинского, Алхан-Калинского городищ было известно. Но независимо от этого, отношение со стороны жителей ближайших сел и муниципальных властей к ним просто безобразное. На них устраиваются свалки мусора (Петропавловское, Самашкинское городища) добывается глина (Серноводское городище), участки с городищами отдаются под застройку (Закан-Юртовское 2-е городище). Департамент по охране памятников культуры пытается бороться с нарушителями, но, я думаю, нужна государственная программа по вторичному выявлению и охране археологических городищ на территории республики.

-Насколько результаты ваших научных изысканий востребованы госструктурами? Вы сотрудничаете с ними?

-По-разному. В советское время все работы по мониторингу и паспортизации памятников архитектуры выполнялись известными учеными, специалистами в этом деле. Сейчас чиновники стараются обойтись силами собственных сотрудников, чтобы сэкономить средства. Это, конечно, наносит ущерб делу. По федеральным программам чаще всего работаю я, так как у меня есть большой опыт сотрудничества с Минкультуры РФ и определенный авторитет. То, что касается республиканских программ, трудно сказать, так как не было целевого финансирования исследовательских работ, оно планируется с 2012 года. Но меня почему-то ни разу не привлекали как эксперта при проведении реставрационных работ, хотя мог бы быть очень полезен. По крайней мере, мог бы спасти многие памятники, уничтоженные в ходе «реставрации». Если темпы такого рода «реставрационных» работ сохранятся в том же виде, то скоро у нас в доступных пределах не останется ни одного памятника.

-В горах начинается строительство курорта международного класса. На ваш взгляд, может ли это повредить состоянию памятников культуры?

-Наоборот, это может помочь сохранению этих памятников, если правильно расставить акценты, позволит привлечь дополнительные средства для их исследования и реставрации. Самое главное, чтобы у наших чиновников не было желания и возможности модернизировать их, как, например, в Итум-Кале, когда был уничтожен уникальный средневековый памятник федерального значения - Пакочский комплекс. То, что там сейчас стоит, никакого отношения ни к средневековью, ни к памятникам архитектуры не имеет. То же самое можно сказать о Шаройской боевой башне, о Химойской жилой башне, Химойской, Хелдинской, Эткалинской, Пакочской мечетях. Эти памятники уничтожены нами, чеченцами, прежде всего вследствие нашего невежества, безответственности и некомпетентности.

-Что является предметом ваших сегодняшних исследований?

-Диапазон моих научных интересов очень широк. Это история архитектуры, этнология, политология, филология, история. Я планирую работать во всех этих направлениях. Как этнос после двух жестоких и кровопролитных войн мы находимся на перепутье. Мы только нащупываем путь и пока не знаем, куда он приведет. И нужно очень много работать, нужно оглянуться назад и посмотреть, что делали в таком случае наши предки, которые столетиями находились в состоянии перманентной войны. Как им удалось, не имея

письменности, в этих условиях сохранить культуру, язык, честь, достоинство, благородство? И почему мы, имея письменность, литературу, систему образования, радио, телевидение, так быстро теряем свою этническую идентичность? Вопросов много, ответы нужно искать. Идей тоже много, но, к сожалению, много времени уходит на добывание хлеба насущного. Да поможет нам Всевышний в хороших делах.

Зарихан Зубайраева №84 (910) 29 октября 2011г.