По заветам отца («Столица плюс»)

18.10.2012 11:28

Через два года исполнится 50 лет с тех пор, как Ларида Батукаева (Хамидова) работает преподавателем в Колледже культуры и искусств в Грозном, созданном путем объединения прежних музыкального и культпросветучилищ.

В этом году 18 апреля она отметила свое 70-летие. Л.Батукаеву пришли поздравить бывшие ученики, многие из них, в том числе министр культуры Д.Музакаев, сегодня работают в сфере культуры.

Ларида Хамидовна – дочь известного чеченского драматурга, писателя, публициста и общественного деятеля Абдул-Хамида Хамидова. Ей со школы хорошо давался немецкий язык, и она вместе с подружкой собиралась поступать в вуз на факультет иностранных языков. Но ее отец считал, что возрождающейся Чеченской республике в то время нужны были учителя родного языка и посоветовал поступать в педагогический институт на факультет чеченского языка и литературы.

– По сей день я благодарна отцу, который, несмотря на консервативные замечания родственников, советовал мне учиться и познавать мир. Когда от Комитета комсомола в 1967 году мне предложили поехать в Германию, мой дед возразил, мол, горянке не следует туда ехать, а отец, хотя и был человеком строгих правил, сказал, что это именно то место, куда мне можно поехать. Я была благодарна ему за это. В то время мне удалось побывать в Югославии, Италии, Тунисе и значительно расширить свои представления и знания о мире и населяющих его народах.

В 1964 году после окончания ЧИГПИ и вечернего отделения музыкального училища Лариду привел на работу в училище ее отец. Он тогда был директором Чеченского драматического театра им.Нурадилова, а в этом училище преподавал на театральном отделении. Она быстро влилась в коллектив и трудилась здесь до начала военных событий 1994 года. Училище временно прекратило свое существование, и большинство педагогов выехало на работу в Слепцовское училище культуры. С 1999 по 2000 годы Хамидова трудилась в технической библиотеке СевКавНИПИнефть, а в

2003 году, когда вновь заработало училище, вернулась на свое место.

По словам Хамидовой, коллектив у них интересный, творческий, интеллектуальный. На сегодняшний день она в колледже старейший педагог.

– К сожалению, уровень образования и культуры сегодняшних учащихся гораздо ниже, чем в прежние годы, – говорит Хамидова. – Обычно свой первый урок для первокурсников я начинаю с лекции по этике и морали. Когда после института я начинала работать и впервые вошла в класс, никто не встал, так как во мне не признали преподавателя. Я была маленькая и худенькая, а студентами были здоровые, молодые люди после армии. Но узнав, что я их преподаватель, они сразу встали и извинились. Сейчас этого нет. Раньше даже самый буйный по характеру студент никогда не огрызался, это было редкостью. Нынешние же студенты, даже девочки, всегда оставляют последнее слово за собой. Думаю, все дело в воспитании, которое начинается в семье. Военные события наложили свой отпечаток на людей, породили безработицу и т.п. Поэтому у них нет времени заниматься детьми, и те зачастую предоставлены сами себе.

Автор этой статьи попросила Л.Хамидову рассказать немного о своем отце – человеке, внесшем заметный вклад в чеченскую культуру, о том, каким он ей запомнился.

– Отец умер рано, в 49 лет, – вспоминает Хамидова. – В 1944 году, когда нас выселяли, ему было 24 года. Сначала 23 февраля выселили всю трудовую часть населения, а затем интеллигенцию. Мой отец тайком уходил в театр и собирал архив, который возил потом с собой по всему Казахстану (к сожалению, через много лет этот архив сгорел во время боевых действий в Грозном). Когда нас выслали, мы попали в Джамбульскую область в какой-то свеклосовхоз. Заведующим клубом там был Ваха Татаев, уехавший отсюда как управляющий делами искусств. Отца назначили заведующим избой-читальней. Нурдин Музаев также работал при клубе. В то время отец без конца писал письма Сталину и Ворошилову, чтобы его, как творческого работника, направили на работу в город. И ему разрешили переехать в Киргизию, в город Бишкек. Там он сразу нашел место методиста в Управлении культуры и одновременно в ДНТ. Ездил по всем сельским клубам, собирал материал, писал статьи, отчеты. Затем добился разрешения создать кавказский ансамбль песни и танца из числа спецпереселенцев, с целью сохранения национальных традиций, собрав 13 человек из числа карачаевцев, чеченцев, ингушей, балкарцев. С этим коллективом они ездили по всем колхозам: пели, читали стихи, танцевали. Я часто говорила своим детям о том, как жалко, что отец рано ушел из жизни, он многому мог бы их научить. В сутки папа спал всего четыре часа, хотел многое успеть сделать. Однажды его ансамблю дали разрешение выступить с концертом в городе. Мать оставила меня у соседки, а сама пошла в филармонию на этот концерт. Это был 1947 год. Чеченцы, ингуши из разных колхозов, прослышав о концерте, пришли в филармонию. Был настоящий аншлаг. А после концерта кто-то влез на сиденье и закричал «Хамидов, браво!». На этом концертную деятельность моего отца прекратили, а ансамбль распустили. Местные власти боялись, что это выльется в какую-то идеологическую акцию. В 1953 году, когда умер Сталин, стала меняться внутренняя политика страны, а в 1955-ом в Алма-Ате газета «Знамя труда» начала публиковать материалы на трех языках – русском, чеченском и ингушском. Отца взяли туда на работу. Вскоре в радиокомитете, который находился при обкоме партии, выделили часы на радио для передач на чеченском языке. Они шли 3 раза в неделю. Несмотря на отсутствие своих корреспондентов, как только началось вещание, отец приносил с работы полные мешки писем на чеченском, русском и казахском языках. В 1956 году вышло постановление правительства о восстановлении нашей республики. Я Родину совсем не помнила, мне и двух лет не было, когда нас депортировали. А взрослые каждую весну внушали мне, что именно в этом году мы вернемся домой. Возвращались мы в одном вагоне с Шитой Эдисултановым, его женой Зулай Сардаловой, с летчицей Лялей Насухановой. 3 мая 1957 года эшелон двинулся домой, а через 10 дней мы уже были на месте. Когда поезд подъезжал к Назрани, люди открыли двери пульмановского вагона. На меня дохнуло холодом и я проснулась. Все взрослые стояли и смотрели. В вагон ворвался поток солнечного света. Сначала стояла гробовая тишина, а потом заплакали женщины. А я выглянула с верхней полки в окно и увидела кавказские горы. Поезд шел медленно, часто останавливался. Наконец, мы въехали в Заводской район Грозного, где дымили трубы и стоял запах нефти и газа. Здесь впервые я увидела трамвай, а город показался мне необыкновенно красивым и зеленым. Вокзал был увит до самой крыши виноградом. И вдруг раздался крик «Абдулла!». Это кричал папин знакомый – дядя Коля, который много лет работал в ДК имени Ленина. Когда мы вернулись домой и отец вышел на работу, мы видели его только по вечерам. За 12 лет он всего один раз был в отпуске. В 1959г. отец возглавил Чеченский драмтеатр, год был председателем Союза писателей республики. А в 1961 году его направили преподавать чеченский язык в Чечено-ингушскую студию при Ленинградском театральном институте, где он заодно закончил Ленинградский ГИТИС. Вернувшись домой, отец попросил, чтобы его заменили на посту директора театра и направили работать в Дом народного творчества. А через год в феврале 1969 года его утвердили в должности заведующего отделом культуры при Обкоме партии. По тем временам это была очень высокая должность. Мы побаивались отца, хотя он никогда даже голоса на нас не повышал. Заведующая костюмерным цехом театра Зина Зубайраева всегда говорила, что кроме Аллаха и Абдуллы никого на свете больше не боялась. Мы с братом по стуку отца в дверь могли определить, какое у него настроение. Как-то я получила тройку на экзамене и боялась, что он будет меня ругать. Но выслушав меня, он спросил, насколько я сама оцениваю свои знания. Я ответила, что на твердую четверку точно. И тогда он сказал: «Никогда не плачь, если ты уверена в своих знаниях, береги свое здоровье. А если не уверена, тогда можешь плакать. Я никакой комиссии не боюсь, потому что знаю свою работу на пять». Мне стало сразу легко. На пересдачу экзамена я не пошла. Так эта тройка и вошла во вкладыш диплома. И таких поучительных наставлений от отца было много. Когда у меня самой появились дети, я стала понимать, насколько мудрыми были его наставления. Отец еще многое мог нам дать, если бы ни его ранняя смерть. Он всегда куда-то спешил, как будто чувствовал, что недолго будет жить. Хотя его водители говорили, что он не разрешал им ездить на высокой скорости. Этому предшествовал один случай. Однажды отец отмечал Новый год в компании с Махмудом Эсамбаевым. Там присутствовала ведущая московской филармонии, которая умела гадать. Потом он рассказал матери, что женщина предсказала ему смерть вне дома. С тех пор мама всегда с волнением ждала с работы отца, хотя театр находился в пяти минутах ходьбы от дома. Прошло два года. Утром 6 июля 1969 года он должен был поехать в командировку в Шатой. С утра раз десять то начинался, то прекращался дождь. Отец несколько раз подходил к окну, раздумывая, ехать или нет. Было воскресенье, и мама просила его отложить поездку, так как ехать в такую погоду в горы было небезопасно. Но переубедить его не смогла. Он уехал на Запорожце вместе с дядей. На обратном пути отец и дядя сидели сзади, а впереди сидела женщина с ребенком, которая попросила подвезти ее. Она вышла на бакинской развилке, и дядя пересадил отца вперед.

А дальше произошло невероятное. Им навстречу вылетела машина, в которой сидели пьяные люди. Удар пришелся на ту сторону, где сидел отец. Водитель и дядя остались живы, а мой отец погиб.

15 октября 2012 года исполнится 90 лет со дня рождения Абдул-Хамида Хамидова. Его нет, а в театре до сих пор идут его пьесы: «Бессмертные», «Совдат и Дауд», «Бож-Али». Он остался в сердцах людей. Вечная ему память!

Зинаида Федорова №84, 16 октября 2012г.

_{Все права защищены. При перепечатке ссылка на сайт ИА "Грозный-информ" обязательна.}