Блеск истины и веры

23.07.2015 10:34

(Воспоминания об Ахмат-Хаджи Кадырове его учителя, муфтия Бухары и Бухарской области) Много лет назад в Бухару прибыл на учебу чеченец, обладающий характером выдающимся, помыслами высокими, намерениями благородными.

Со всеми дружелюбный и всегда настроенный на добрые свершения и готовый, не щадя себя, учиться – Ахмат-Хаджи Кадыров.

Город мечтаний, естественно, не мог не поразить его воображения. Обладая впечатлительной натурой и неиссякаемой душевной сейсмичностью, он буквально носился по городу, запечатлевая в памяти и на пленке все тe неисчислимые достопримечательности, которыми так богаты Бухара и ее окрестности, благодатно расположившиеся вдоль течения реки Заравшан, что в переводе означает золотоноша – реки таинственной и благодатной, распростертой на всю пустыню Кызылкум.

– Мы с ним подружились уже на третий день после его приезда, – рассказывает нынешний главный муфтий Бухары и Бухарской области Хожи Абдулгафур Разок Бухарий.

– Меня поразили его коммуникабельность и умение быстро сходиться с людьми, сохраняя при этом ровные отношения со всеми, с кем он еще не успел близко сойтись. Я, вообще-то, занимаюсь учением Хаваж Накшбанди, докторскую степень имею, автор нескольких объемистых трудов по данному направлению. И, знаете, когда мы с ним поехали, чтобы посетить мавзолей Хаваж Багаутддина, его матери, а также его учителя Бобоси Самоси, он проявил на удивление безупречную осведомленность в архитектурных особенностях данных ансамблей. В советское время на всем, что касается ислама, его сущности, его истории, лежало табу. Даже здесь, в Бухаре, да и во всей Средней Азии, Хаваж Багаутддин и его неувядаемые учения были табуированы и преданы забвению. Но Ахмат-Хаджи Кадыров был серьезно настроен на то, чтобы постичь их. И я ему в этом помог. «Я часто слышу, что Багаутддин – великий воспитатель, и что он является основателем учения «Накшбандия». Знаю, что его род со стороны отца связан со «львом» ислама – Али, а род его матери – с родом Абу-Бакра Сиддика, но кто были его духовные наставники?» – спросил меня однажды Ахмат-Хаджи Кадыров.

– У него было несколько духовных наставников, – начал я перечислять, отвечая на его вопрос.

А. Кадыров неторопливо вынул из бокового кармана записную книжку и стал аккуратно записывать имена его учителей: Бобоси Самоси, Санд Мир Кулол, Кусам Шайх, Халили Ота, Мовлопо Ориф Деггароний, а также Хазрат Абдулхолик Гиждувоний. Хаваж Багаутддин – автор устных книг «Хастнома», «Далелул ошикин», «Аврод». А самыми видными учениками самого Багауддина были Хазрет Алоуддин Аттор, Хожа Бухорий, Мавлоно…

Ахмат-Хаджи внимательно слушавший меня, как-то заметно оживился и объявил, что он совершит троекратное паломничество к упомянутым трем мавзолеям, но до этого хотел бы глубже узнать биографию Багаутддина. «У нас в Чечне много его поклонников, но они мало что знают о нем…», – сказал он.

– Ну тогда слушай внимательно и записывай. Это, несомненно, интересно, – сказал я ему и стал рассказывать о жизни и учении Багаутддина. – Полное имя (по Джами) – ходжа Бахал-ал-хакк ва-адин Мухамад Накшбанд ал-Бухари. Родился он в 1318 году в селении Орифон (ныне кишлак Ба1аучддин). О его детских и отроческих годах сведения не сохранились. Он очень рано встал на путь суфизма. Его наставником был знаменитый бухарский шейх Сайид Амир Кулол (могила которого находится в поселке Янгихаят, что на территории нынешнею совхоза «Бухара»), ученик популярного тогда шейха Бобоси Самоси, который считался духовным отцом Багаутддина.

Авторы биографических рассказов о Багаутддине сообщают, что он, наряду с практикой суфийского самоусовершенствования, занимался вместе с отцом ткачеством: они выделывали шелковую с серебряными нитями ткань – кимхо. Одновременно Багаутддин занимался узорчатой резьбой (вероятно, изготовлял калыбы – штампы для ткачей). Отсюда он и получил одно из своих прозвищ «лакаб-Накшбанд» – резчик узоров, узорщик. Второе его почетное имя – «Баххаддин» – в полном виде «Баха ал-хакк ва аддинт – блеск истины и веры».

После смерти Бобоси Самоси, духовного отца Багаутддина, дед отвез его в Самарканд, где водил ко всем мало-мальски известным шейхам, чтобы внук приобщился к духовной жизни.

Багаутддин возвратился в Бухару. Дальнейшая его жизнь не изобилует заметными событиями – с весны по осень он работал на небольшом участке своей земли, а зимой путешествовал между Бухарой и Насафом – городом, находившимся недалеко от современного Карши.

В биографии Багаутддина нет сведений о его письменных сочинениях. Формой его поучений была беседа. Не меньшее воздействие на учеников и последователей оказывал сам пример жизни Багаутддина, соответствие его поведения учению. Подавляющее большинство тем, затрагиваемых Багаутддином в беседах, касалось не догмы суфизма, а его практической реализации. Основное место отводилось беседам о нравственности, общечеловеческих ценностях.

Говоря о необыкновенной скромности святого, биографы утверждают, что его пищу составляли ячменные лепешки, сыр, молоко и сырая вода, а одежда состояла из дешевого хлопчатобумажного нательного белья и халата из грубой шерсти. Все его личное имущество состояло из кошмы или циновки, переметной сумы (хурджин) да глиняного кувшина, осла и сменной одежды.

Известны мысли Багаутддина, изложенные им ученикам о мимолетности богатства и славы, о мнимости мирского могущества, о преходящем характере бедствий, несчастий и как итог — философская мысль о взаимной поддержке, моральном участии. Его афоризм бытует и ныне: «Будь подобен свече и не будь подобен свече. Будь, чтобы предоставить свет другому, и не будь – чтобы не оставить себя во тьме».

Философия учения Накшбанди – общечеловеческая. Именно поэтому к середине XIX века тарикат Накшбанди имел последователей на огромном пространстве от Волги и до западного края Великой Китайской стены, от Босфора и до Аравийского моря. А сегодня его чтут во всем мире.

Я тайком кинул взгляд на часы, было около трех часов ночи. «Вот неугомонный, – подумалось мне. – Только обладая аппетитом бедняка можно со смыслом и с толком наслаждаться богатством. У этого парня к наукам – аппетит бедняка, а его богатство – это наука.

Отзываясь об Ахмат-Хаджи Кадырове, Абдулгафур Разок также сказал:

– Я уважал его за способность улыбаться, когда ему было трудно, и находить источник мужества в размышлении и созерцании.

Олег Джургаев, Вести республики,

№ 125 (2309) 23.07.2015

_{Все права защищены. При перепечатке ссылка на сайт ИА "Грозный-информ" обязательна.}