Лица нации: Мовла Камилович Осмаев

10.03.2020 00:46

Краткая биографическая справка:

Осмаев Мовла Камилович родился 15 августа 1955 года в Киргизской ССР. Член Союза журналистов и Союза писателей России. В 1980 году окончил факультет журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова, 1986 году – экономический факультет Горского сельскохозяйственного института заочно (г.Владикавказ), 2007 году – юридический факультет Махачкалинского института финансов и права (с отличием). Кандидат экономических наук.

Действительный член Российской Академии естественных наук, Почетный профессор Современного государственного университета (г.Москва), Действительный член Международной академии духовного единства народов мира.

В 2003 году окончил заочную аспирантуру Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации и успешно защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата экономических наук. В мае 2013 года окончил очную докторантуру Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ.

С октября 1986 года по март 1995 года работал главным редактором Гудермесской районной газеты «Красное знамя» (в 1991 году переименована в «Гумс»). В то время газета занимала лидирующее место среди подобных изданий в республике и стране, неоднократно отмечалась дипломами Министерства печати СССР и РСФСР.

В смутные времена, в начале 90-х годов ХХ века, редактируемая им газета «Гумс» (ранее «Красное знамя») получила статус республиканской, стала рупором здоровых сил Чечни: предостерегала жителей республики об опасности зарождающегося военного режима, призывала народ к сплочению во имя своего спасения. Однако агрессивное невежество возобладало и в Чечне произошли социальные потрясения.

В 1995-1996 годах работал главой администрации Гудермесского района. В период политической нестабильности (1996-1999 гг.) вынужденно покинул республику: жил в Москве, работал директором издательства «Мир книги», затем главным редактором газеты «Мир печати». Был в числе тех, кто в ноябре 1999 года запустил московскую радиостанцию «Чечня свободная».

С 2000 года по 2007 год возглавлял Министерство культуры Чеченской Республики.

С 2007 по 2010 год работал руководителем Управления Федеральной службы по надзору в сфере природопользования по Чеченской Республике.

В настоящее время занимается научно-педагогической деятельностью – доцент кафедры журналистики Чеченского государственного университета.

Является автором книги «Чеченцы: обычаи, традиции, обряды» (2015); соавтором книги «История и культура вайнахов» (2003) и автором монографии «Инвестиционные проблемы сферы культуры» (2004), а также 57 научных статей и публикаций по проблемам возрождения сферы культуры чеченского народа, межнациональных отношений, образования и духовно – нравственного воспитания населения.

Активная трудовая и общественная деятельность М.К. Осмаева оценена многочисленными государственными, ведомственными и республиканскими наградами: он награжден орденом Дружбы; медалью «За заслуги перед Чеченской Республикой»; удостоен почетных званий: «Заслуженный работник культуры Российской Федерации»; «Почетный гражданин Чеченской Республики» и т.д.

М.Осмаев любезно уделил время для интервью с заместителем директора ИА «Грозный-Информ» Д.Сардаловым.

Мовла Камилович начал свой рассказ с того, что после окончания в 1980 году факультета журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова он получил распределение в распоряжение Чечено-Ингушского обкома КПСС и Совета министров ЧИАССР, оттуда по ходатайству первого секретаря Гудермесского ГК КПСС был направлен в Гудермесскую газету «Красное знамя» на должность заместителя редактора. Первый секретарь встретил очень приветливо, пообещал выделить квартиру, но при этом настойчиво попросил поднять запущенную работу Гудермесской городской организации общества «Знание». Я согласился. Через год нашу работу ставили в пример другим районным организациям. Первый секретарь оказался человеком слова: и квартиру выделил, и работу по специальности предоставил.

После ухода на пенсию главного редактора в октябре 1986 года мне было доверено руководство районной газетой. Это был период перестройки, демократизации и гласности. На страницах нашей газеты стали появляться интересные, острые публикации. А некоторые из них насторожили партийных чиновников. И они провели в феврале 1987 года закрытое заседание бюро горкома партии. Одно из главных обвинений, которое мне было предъявлено, заключалось в том будто бы я, коммунист Осмаев, «очеченил» газету.

Каким образом я ее «очеченил»? Появилось много публикаций, рассказывающих о национальных героях чеченцев. Тогда впервые в периодическом издании республики появилась большая статья о шейхе Мансуре, Зелимхане Харачоевском, Бибулате Таймиеве, об Адин Сурхо и т.д. В справке, составленной вторым секретарём горкома партии, было сказано, что у чеченцев нет героев кроме Асланбека Шерипова и Ханпаши Нурадилова.

В своём ответном выступлении я опроверг все обвинения и сделал заключение: «Вам не делает чести то, что вы не знаете историю народа, среди которого живёте и работаете». Кстати, в своих газетных выступлениях где-то я говорил об этом. В перерыве ко мне подходят два члена бюро ГК КПСС (представители коренной национальности) и говорят, мол ты и нам сделаешь проблемы, согласись со всем, скажи, что сделаешь выводы. Я говорю, нет, не вижу своей вины и соглашаться не собираюсь. Подошёл председатель КГБ подполковник О.Лазарев, пожал мне руку и говорит, молодец, МовлаКамилович, так и надо отстаивать честь своего народа.

Закончилось заседание бюро горкома партии, потом у нас появилось еще много острых публикаций. Газета стала очень популярной. Ей [газете] был присвоен статус республиканской. За очередным номером газеты приезжали люди из других районов, даже из Дагестана. Газету награждали на всероссийском и всесоюзном уровнях: много было наград министерств печати РСФСР и СССР. Меня избрали членом Правления Союза журналистов России. Вот так у нас шли дела, и очень даже неплохо.

Потом, когда началась эта вакханалия с приходом Дудаева, мы были в оппозиции. Почему в оппозиции? Не потому, что мы не хотели суверенитета, не потому, что мы не любили свой народ: практически все, что делал этот человек было против здравой логики. С первого дня сложилось впечатление, что он пришёл на нашу землю посеять смуту. Об этом говорили даже безграмотные старики, услышав его выступления по телевизору: «И стаг зулам дохьуш веана ву кху махка»!

При Завгаеве ещё была принята Декларация о суверенитете республики. На днях в Ватсаппе появилась вырезка из газеты «Грозненский рабочий» с Указом Президиума ВС ЧИР от 27 ноября 1990 года: о присвоении имени шейха Мансура аэропорту Грозного и прилегающей территории. Все думали, что это решение было принято при Дудаеве. А нет! Тем же указом именем чеченского просветителя, бывшего председателя Чеченоблисполкома, депутата Государственной Думы I-II созывов Таштамира Эльдарханова был назван Чечено-Ингушский государственный педагогический институт. Также был переименован посёлок Калинина в Маас. Много хорошего делалось в тот период. Дудаевцев тогда ещё не было и в помине.

И вот, появился Дудаев …Первый его приезд в Гудермес, он и несколько человек. Его не знали. Приехал он якобы для встречи с населением. Ну, раз приехал человек, давайте его послушаем. Собрали людей в зале заседаний горисполкома. И он в своём выступлении говорит, что казаки готовятся напасть на нас. Для этого 5 тысяч шашек изготавливаются на Гудермесском заводе мединструментов. Встаёт представитель этого завода и говорит: «Ты о чем говоришь? Ни сабли, ни шашки не изготавливаются у нас!» И он, не моргнув глазом, говорит, да я перепутал название, это – на Грозненском заводе «Красный молот».

То есть, с первого дня он настраивал население на агрессивное отношение к представителям других национальностей. Подобные злодейские действия с его стороны можно было наблюдать часто.

То, что творилось в республике, мы описывали в своей газете. Они нас терпели долго, но где-то в 93-м был издан указ президента ЧРИ – за антиконституционную деятельность и подрывной характер освещения общественно-политической ситуации в республике закрыть гудермесскую газету «Гумс», возбудить уголовное дело против редактора и т.д. После этого Радуев делал попытки захватить здание редакции, но всё ж таки я противостоял этому. Он был тогда не настолько агрессивен, зная меня и мою многочисленную родственную базу, считался со мной.

И вот в октябре 1994 года я был арестован и находился в заточении в подвале ДГБ, а затем - в ИВС МВД более месяца. В тот период они мне сделали предложение выступить по телевидению с раскаянием, на что получили отказ с моей стороны.

-Там в застенках ичкерийских спецслужб, оказывалось ли какое-то бы ни было физическое давление?

- Моральное давление было. Это была большая трагедия для моих престарелых родителей. Перед зданием ДГБ целыми днями стояли родственники, товарищи. И в ДГБ знали, что в случае чего будут последствия. Тогдашняя прокуратура, надо должное отдать ей, вынесла постановление о моём незаконном содержании. И наконец-то под воздействием общественности меня освободили. Это был ноябрь 1994-го года. В декабре начались боевые действия.

В Гудермесе я со своими единомышленниками создал общественный Совет антивоенного движения. И мы делали всё, чтобы на территории Гудермеса и района не было боевых действий.

В феврале 95-го года попытались провести митинг по вытеснению Радуева и его банды из Гудермеса. Состоялась стычка в городском отделе милиции, в результате которой были жертвы с обеих сторон.

После этого они начали уезжать, а в конце марта уже в Гудермес вошли федеральные войска. Я был назначен главой администрации Гудермесского района. Радуев сбежал, не успев забрать даже свои документы со стола.

За непродолжительный период моей работы главой администрации района была проделана огромная работа по ремонту и восстановлению школ, больниц, разрушенных домовладений, погашению задолженности по зарплате, пенсии, детских пособий и т.д.

Затем я был переведен на работу в Правительство Чеченской Республики, где проработал до августовских событий 1996 года. Но после подписания Хасавюртовского соглашения дальнейшее пребывание в республике стало невозможным.

И был вынужден уехать в Москву. Там работал в Московском государственном университете печати директором издательства «Мир книги», а затем - главным редактором газеты «Мир печати».

Перед началом второй военной кампании мною, по поручению Минпечати России, был запущен новый проект – радио «Чечня свободная». Перед первым эфиром все волновались, некоторые сомневались, но все прошло нормально.

В тот период приезжал в Москву А-Х. Кадыров. Он встречался с теми, кто работал в правительстве Хаджиева, Завгаева. В июне 2000 года, как известно, он был назначен Главой Администрации республики. В разговоре со мной он спросил, где бы я хотел работать. Я сказал – в социальном блоке, любое направление. Все министерства, кроме минкультуры, были заняты. Таким образом, я был назначен министром культуры.

Фактически все объекты культуры и искусства в Грозном были разрушены. В районных центрах клубы, дома культуры, библиотеки в период дудаевско-масхадовского правления обветшали, а в результате боевых действий пришли в негодность. И в этой ситуации, практически с нуля, не имея ни ручки, ни бумаги, ни мебели, ни транспорта, ни связи, мы начали работу по возрождению министерства культуры ЧР. По милости Аллаха, нам удалось возродить сферу национальной культуры и искусства.

- Те годы, что можно отнести к годам смуты и лишений – 90-е, 2000- е … Примеры из Вашей жизни, как Вы, Ваша семья, близкие пережили те годы?

- Когда начались боевые действия, семью я вывез. Они жили у родителей. Дети в тот период поменяли где-то 6-7 школ, то в Гудермесе, то в Энгель-Юрте, то в Дагестане, потом - в Москве. Бесконечные переезды, переселения. Выживали как могли.

Жизнь в Москве, конечно же, была тяжелая. Семья из 6 человек. Жили в служебной квартире. Надо сказать, ректор Московского государственного университета печати А.М. Цыганенко оказался на редкость порядочным человеком. Он мне помогал в обустройстве. С ним мы по сей день дружим. Встречаемся в каждую мою поездку в Москву.

- Что для Вас было важно в те годы, т.е. что Вы себе могли позволить, а что ни при каких обстоятельствах Вы не сделали бы? Ваше кредо?

- В те годы мы часто встречались с товарищами, друзьями. Они мне говорили – оставь эту политику. Я им отвечаю, друзья мои, я не из-за большой любви к политике занимаюсь ею. Но вся наша жизнь состоит из политики. Вот французский писатель Андре Моруа говорил, если не будешь заниматься политикой, то она займётся тобой. Сегодня ситуация такова, что в Грозном каждое утро, словно опавшую осеннюю листву, подбирают трупы. Ни за что, ни про что убивают людей. И вы думаете, что это будет происходить постоянно у кого-то других? Эти похороны, трагедии рано или поздно могут коснуться каждого из нас. В этой ситуации разве мы имеем право сидеть сложа руки? Какую-то позицию надо занимать. Давайте так, или вы против меня, или вы на моей стороне. Равнодушие в данной ситуации – просто безнравственно. Все беды в этой жизни происходят с лёгкой руки равнодушных. Ведь пройдет 20-30 лет, наши дети вырастут. Они будут задавать друг другу вопросы, когда Дудаев уничтожал чеченский народ, где же были наши отцы? Неужели у них не было элементарных человеческих качеств, чтобы заявить о себе? - Мой отец не был воином с оружием в руках, его оружие было – перо и он делал всё, что в его силах – это смогут сказать мои потомки, - говорил я им.

Некоторые мои друзья пошли на службу к Радуеву – именно те, кто мне говорил, чтобы я не занимался политикой. Скажу, без ложной скромности, у меня была чёткая позиция –ни дня не работал ни с Дудаевым, ни с Масхадовым, хотя была возможность, были предложения. И это, я считаю, своим достоинством.

- А что я ни при каких обстоятельствах не мог себе позволить?

– Так это лицемерие, подлость, коварство. И в связи с этим я вспомнил один случай. 23 марта 2003 года был проведён референдум. 24 марта на гудермесском стадионе «Локомотив» мы собрали большое праздничное мероприятие, после которого Ахмат –Хаджи пригласил нас в офис «Единой России». И он говорит, что наши соплеменники, которые живут в Москве, ставят под сомнение результаты выборов, референдума. Если они искренне болеют за свой народ и республику, пусть приедут и станут рядом со мной, как это сделал – указал на меня – Мовла Осмаев, который в Москве жил себе нормально, спокойно. И тем не менее, приехал и с первых дней рядом со мной, в одной команде.

После окончания мероприятия ко мне подходит один из министров, его нет в живых, не называю его имени, спрашивает: «Почему Ахмат-Хаджи все время называет твоё имя? Тебя ставит в пример. Я ему говорю, он здесь, спроси у него. Чуть поразмыслив, при этом немного вскипев, я ему говорю: «Дружище, а знаешь почему, да потому что ты при всех властях хочешь быть на плаву. А так ведь невозможно. Я в отличие от тебя имел свою чёткую позицию с первых дней и принципами не поступался.

- Что самое главное, на Ваш взгляд, Вы сумели сделать, добиться в жизни, так сказать, окинув взглядом прошлое: что сумели, на что не хватило сил?

Когда мы вернулись из ссылки, это было в конце 50-х – начале 60-х годов, среди нашего народа очень ценилось образование. Когда узнавали, что выходец из какого-то села, окончив школу, поступил в ВУЗ, все гордились им. И то поколение, что училось в Средней Азии, оно было очень грамотное. В 60-70-е годы в нашей республике был культ образования.

В этот период мне, крестьянскому сыну, окончившему сельскую школу, то, что удалось поступить и окончить первый ВУЗ страны, я считаю, могу этим гордиться. Заочно окончил экономический факультет Горского сельхозинститута. Потом получил юридическое образование, далее – аспирантура и докторантура в Академии госслужбы при Президенте РФ. Написал докторскую диссертацию. Она в процессе. Хочу защитить её.

Мне удалось стать руководителем крупного района, быть министром. Я горжусь тем, что без какой-либо поддержки я сумел пройти эти непростые жизненные ступени. И вовсе не потому, что я карьерист, а потому что мог помочь людям. А от этого я получаю истинное удовольствие.

- Считаете ли Вы необходимым ввод в школьный курс такого предмета как национальная культура?

Давайте вспомним. В советское время, например, на телевидении и радиовещании была т.н. специальная сетка: 50% уделялось русскому языку, 30% - чеченскому и 20% - ингушскому. Строго следили за качеством речи, не допускалось использование иноязычных слов. Был языковой стандарт. Нас ограничивали во всём при этом, сейчас нет никаких ограничений. Почему мы не говорим чисто на русском или чеченском языке? А потому, что мы не хотим работать рад собой!

Если тебя пригласили на теле или радиопередачу, предстоит какое-либо публичное выступление, будь добр, подготовься. В советское время был имам в Гудермесе. Он в пятницу проповедь читал с бумаги. Это говорило о чём? О том, что он ответственно относится к своим выступлениям. Его темы были актуальны, на злобу дня. Чтобы послушать его проповедь приезжали и с других районов.

А сейчас в мечети, когда ведётся проповедь, некоторые улемы неясные моменты и слова объясняют на русском языке. Как так можно? Подготовься к своему выступлению, переведи. Открой словарь, посмотри! Не хотят работать над собой.

В развитии родного языка большую роль играют театры. Пьеса А.Хамидова «Бож- Али» была поставлена 55 лет назад. По сей день люди её цитируют: «Бож–Iелас мааллара»-, бохуш … А почему нет таких постановок? Ведь у нас искромётный, колоритный юмор.

Например, у Абузара Айдамирова, автора книги «Долгие ночи». Мы знаем многих людей, которые научились читать на чеченском языке для того, чтобы прочесть «Долгие ночи». Возникает вопрос, почему сейчас не пишут такие произведения, что западают в души людей? Вопросов много. Это о языке.

Что касается культуры, считаю, что такая дисциплина нужна. Крайне необходимо усиление национального компонента в образовательных программах, начиная со школы, кончая ВУЗом. Родной язык, родная культура.

У А.Айдамирова есть трактат о нравственности и морали, называется «Вайн амалш» («Наши нравы»). Небольшая брошюра. Я много раз в своих публичных выступлениях по радио, ТВ, на мероприятиях говорил о значимости этой книги, затрагивающей разные проблемные стороны. Айдамиров отмечал, что очень любит свой народ, и все должны стараться улучшить себя. Я вносил предложение, чтобы эту книгу внесли в школьную программу, программу вузов и ссузов. Молодежь должна знать это.

- Как я понимаю, Мовла Камилович, Вы после работы на государственной службе занялись общественной и научно-педагогической деятельностью. При этом нашли себя и в деле популяризации родного языка.

Опыт представителей старшего поколения должен быть востребован. Недавно создан Консультативный Совет при Главе ЧР. В тесном сотрудничестве и взаимодействии с министерствами образования, здравоохранения, культуры и спорта будем строить свою работу.

- Из ваших детей, Мовла Камилович, кто-то пошёл по Вашему пути, по стезе журналистики?

Нет, они выбрали иной путь.

- Видимо, потому что работа нервная, тяжелая.

А ты знаешь, когда я учился на журфаке, был у нас деканом Я.Засурский – патриарх советской журналистики, очень авторитетный человек. Теперь он президент факультета журналистики МГУ. Он нам часто говорил, что по тяжести и опасности работа журналиста стоит на втором месте после работы шахтёра. Мы тогда не знали, почему он так говорит. Вроде мирная жизнь, ничто не может предвещать плохое. Тяжесть, понятно, но опасность в чём заключается, мы не могли понять тогда. Да, Великая Отечественная война, журналистика в те годы, читали об этом. А когда у нас произошли известные трагические события, мы поняли, что эта профессия действительно опасная. Много погибло наших журналистов. Один из них мой друг – Рамзан Хаджиев. Также Шамхан Кагиров и многие другие.

_{Все права защищены. При перепечатке ссылка на сайт ИА "Грозный-информ" обязательна.}