Он род чеченский истреблял («Вести республики»)

22.03.2010 16:47

Во время последних военных событий бюст Ермолова из музейного подвала был смыт в безызвестность прорвавшейся канализацией.

В последние годы псевдо- и ура-патриотические средства массовой информации обращаются к теме о генерале Ермолове, возводя его в ранг великой личности и верного сына России. Ярчайший пример этого - возведение памятника палачу народов Кавказа в Минеральных Водах. Приведем одну из публикаций в сети Интернет:

«В полный рост»

В Минеральных Водах открыли памятник герою Бородина, выдающемуся военному и государственному деятелю Алексею Ермолову. Стремительно шагающего на высоком гранитном пьедестале бронзового Ермолова отныне будет видеть каждый, кто проезжает через Минеральные Воды по федеральной трассе «Кавказ».

В торжественном митинге, который прошел у подножия памятника, участвовали руководители края, Минераловодского района и города, депутаты парламентов всех уровней, казаки Терского войска, представители национальных диаспор.

Депутат ГД РФ, председатель Всероссийского совета местного самоуправления Валерий Гальченко отметил знаковое совпадение:

- Мы открываем этот памятник в то время, когда на южных границах России вновь началось «шевеление», когда для защиты населения Южной Осетии пришлось использовать российскую армию. Пусть этот памятник напоминает всем тем, кто лелеет мысль оторвать кусочек от нашей земли: мы этого не допустим.

Председатель Госдумы Ставропольского края Дмитрий Еделев напомнил, что за время правления генерала Ермолова Кавказские Минеральные Воды впервые в истории России получили государственное финансирование.

- Алексей Петрович всячески укреплял казачество, русскую православную церковь, российские границы, - заявил спикер краевого парламента. - Он является одним из символов патриотизма, что особенно важно сегодня, когда Россия вновь занимает то достойнейшее место в мире, которое ей предназначено.

Атаман Терского войска Василий Бондарев подчеркнул, что генерал Ермолов не только выдающийся деятель и военачальник, он еще и вечный шеф Терского казачьего войска.

От имени ветеранов Ермоловского батальона на митинге выступил казачий полковник Александр Волошин. Он передал просьбу своих боевых друзей учредить памятный знак Ермоловского батальона...

Глава города Минеральные Воды Константин Гамаюнов рассказал, как возникла идея создать памятник. С таким предложением в конце 2006-го года к нему пришел депутат городской Думы Юрий Селиванов. Атаман Минераловодского отдела 1KB Олег Губенко не только горячо поддержал это предложение. Именно он настоял: создавать надо не бюст, а памятник в полный рост...

Право открыть памятник предоставили автору - скульптору Георгию Мясникову. После чего священослужители Покровского собора провели чин освящения монумента».

Мина замедленного действия

Думается, руководство вновь созданного Северо-Кавказского федерального округа со всей внимательностью и беспристрастностью отнесется к совершенному действу. Абсолютно точно то, что ничего хорошего оно в регион не внесет, кроме негативной реакции местного населения. Будем помнить, что был Ермолов злодеем, от деяний которого содрогался сам Николай Первый, сместивший его впоследствии.

Сегодняшний памятник Ермолову, да еще в полный рост — несомненно, вызов потомкам тех народов, предков которых он уничтожал жестоко, беспощадно. И трудно надеяться, что он послужит укреплению дружбы народов на Кавказе. Собственно, этим актом заложена мина замедленного действия под нее.

Неправедные войны - они изначально обречены. Но этого сегодня не хотят понять те немногие, но весьма активные силы, спустя даже полтора столетия, героизирующие личность проконсула Кавказа и оправдывающие его кровавые деяния, не имевшие в истории прецедента. Разве что во второй половине прошедшего века камбоджийские лидеры «красных кхмеров» Пол Пот и Енг Сари затмили дурную славу Ермолова. Они превзошли Алексея Петровича, множа и распространяя его опыт: выжигали леса и посевы, уничтожали вплоть до младенцев жителей камбоджийских сел.

Пол Пота и Енг Сари осудили по всей строгости. В Кампучии их имена преданы анафеме. В России же имя Ермолова на официальном уровне не предано суду. Даже имена Ленина и Сталина, создавших могучее государство, брошены на плаху истории, а Ермолова до сих пор выгораживают. Удивительно!

«Ермолов был прогрессивно настроенным генералом, он помогал декабристам», - заявляют сегодня СМИ, и как заслуга упоминается, что он является основателем крепости Грозная... Вот-те раз, как говорится. А давайте посчитаем, сколько прекрасных аулов сравнено с землей по его злой воле, сколько уничтожено людей. Не счесть...

Могут возразить, что дискуссия о Ермолове и его деяниях уже неактуальна. Те, кто героизируют генерала-вандала и ввели его имя в историю и создали вокруг него ореол славы, делают это неспроста. Дело в том, что в исторических анналах, в современных средствах массовой информации установлен четкий и непреодолимый водораздел: хвала Ермолову, хула чеченцам.

Чеченцы и русские: братание

Если верить книге «Покоренный Кавказ» (издание А.А. Каспари, 1904 год, книга 4-я), то «с русскими чеченцы вошли в соприкосновение лишь в 1708 году, во время похода Астраханского губернатора Апраксина».

Здесь, наверное, имеется в виду соприкосновение в смысле военном, ибо по неопровержимым историческим данным чеченцы и русские имели еще более давние связи.

Апраксин был сподвижником Петра Великого, он сам ознакомился с положением дел в Предкавказье и предложил царю меры, которые обеспечивали бы Руси обладание этим краем. Петр перевел с Сунжи одиноко живших там гребенцев за Терек и, как продолжает Каспари, «... гребенцы, переселившись и устроившись, разбились на пять станиц-городков: Червленную, Щедриновскую, Новогладовскую, Старо-гладовскую и Курдюковскую».

Так была создана первая кордонная линия. Все эти станицы и сегодня существуют. По описанию Льва Толстого, жившего определенное время в Старогладовской, чеченцы и русские заводили друг с другом родство. Казаки охотно перенимали обычаи горцев, одежду.

Поначалу такое сближение устраивало царизм. Но, ввиду усилившихся притязаний на Кавказский край со стороны Персии и Турции, Россия заторопилась. Особенное беспокойство у царизма в тот период стали вызывать казачьи восстания на Дону, Волге, Яике (Урал) и новое массовое братание казаков с чеченцами. Они тянулись друг к другу.

«Казаки, перестаньте мутить Россию!

Я вам дам оружие - идите на Чечню»!

Этот клич Екатерины Великой не нашел ожидаемой реакции в казачьей среде. Тогда на Кавказ явился первый наместный князь Павел Потемкин. Явился с большим войском. Стычка за стычкой, бой за боем: наконец, первое сражение с чеченцами.

Однако, что бы ни «говорили» пушки, музы не смолкали. Люди, и русские и чеченцы, тянулись друг к другу. Где бы и какие бы сражения ни происходили, казаки не шли в ряды царских войск. Ни Екатерине, ни Павлу не удалось стравить чеченцев и казаков. Были потом другие наместники Кавказа, которые, по мнению царской администрации, слишком миндальничали с горцами.

И вот на смену им при¬ходит Ермолов: генерал-ортодокс и одновременно циничный обскурантист. Это было неожиданное назначение. Николай Первый, образно говоря, таким манером отослал «хитреца и интригана» подальше от столицы.

Писатель Олег Волков в своей книге «Генерал Ермолов» (Москва. Военное издательство, 1983 г.) далеко нелицеприятно характеризует Алексея Петровича: «...Укрепляя и защищая южные границы России, осуществляя колониальную политику царизма, его карательные операции вызывали Ш справедливое возмущение 1 народов Кавказа и протест передовой части русского общества».

А вот как характеризует его историк Семен Эсадзе в книге «Историческая записка об управлении Кавказом»: «Крупная историческая личность Ермолова омрачается патриотичностью его убеждений. Он поставил себе за правило уничтожать всякую нерусскую национальность. С такими предвзятыми взглядами Ермолов не обращал внимания на то, что, собственно, он уничтожает и с неимоверной легкостью касался предметов, к которым даже правительство должно приступать с чрезвычайной осторожностью».

Личность? Да! Но всеми презираемая!

Этим и только этим можно объяснить то обстоятельство, что большинство хорошо его знавших современников было далеко от симпатий к нему. Помимо тех качеств, о которых упоминает Семен Эсадзе, он обладал целым букетом еще более отвратительных: всепожирающее честолюбие, страсть к мести, двуличие, интриганство, язвительность, амораль¬ность. Попробуем на фактах проиллюстрировать это.

Историк Тахо-Годи - «Комментарии к 15-ти письмам проконсула Ермолова графу Закревскому»: «Еще два слова об отношении маститого генерала к горцам и к их борьбе с царизмом. Для них он не находит других слов, кроме «тварь», «дичь», «злодей», «мошенники», «сволочи». Разве что только когда нужно обрисовать доблесть командуемых им частей, «мошенники» превращаются в настоящего противника и тогда именуются «народами сильнейшими, доселе непобедимыми», и, конечно, им и только им побежденным. Но и в этих случаях каждая похвала горцам - это золотая рамка, обрамляющая батальную картину, где героями являются ермоловские «легионеры».

«...Со здешней дичью не много выиграешь благостью. Грузины думают, что они сыщут тоже виновное снисхождение, каковыми Пользовались они при моих предшественниках, а чеченцы ожидают, что безнаказанно будут продолжать те хищничества и разбои, которые прощались им 30 лет. Надо сказать ради справедливости, что между теми и другими мало разницы...» «...Чеченцы мои любезные в прижатом положении. Большая их часть живет в лесах семействами. В зимнее время вселилась болезнь, подобная желтой горячке, и производит опустошение. От недостатка корма по отнятию полей скот упадает в большом количестве...»

Последовательно и планомерно стирались с лица земли непокорные чеченские аулы, вырубались и сжигались леса. И в отсвете этих пожаров генерала, видимо, распирало чувство собственной значимости и величия, коли он позволяет себе такое в письме бывшему инспектору артиллерии Меллер-Закомельскому: «Они (чеченцы - О.Д.) противятся. С ними определил я систему медления и, как римский император Август, могу сказать: «я медленно спешу».

На это высказывание его родич легендарный генерал Н.В. Раевский выразился так: «Я не люблю Ермолова, он никогда не был военным человеком, надеялся на свою хитрость: обманы рано или поздно раскрываются». Так же крайне негативно о нем отзывался в письмах к своей жене Михаил Кутузов. Он порой уставал до изнеможения от хитростей, козней и интриганства Ермолова, служившего у него начальником штаба.

«Коварный. Подлый, Лицемерный»

Сопротивление чеченцев становилось тем ожесточеннее, чем больше бессмысленных карательных операций проводилось по приказу Ермолова. Желанная победа не приходила, жестокость удесятерялась. Тогда против русских в 1825 году восстали все чеченские села. Горцы взяли штурмом несколько крепостей (Амир-Аджи-Юрт, Атаги, Герзель, 'Внезапную). Однако вскоре карательная армия, посланная наместником под руководством генерала Лисаневича, отбила :Гёрзель. И начались допросы, пытки, казни. В качестве заложников было взято '380 наиболее почитаемых людей. Генералы Лисаневич и Греков вели допросы мулл лично. Но один из них, Учар-Хаджа, яростно кинулся на генералов с ножом и заколол Грекова, а Лисаневичу нанес рану, от которой тот скончался через несколько дней. Вскоре все 380 заложников бьши казнены. После этого Ермолов большими силами обрушился на всю Чечню: от Аксая до Владикавказа.

Пирровы победы, подобные взятию Герзель-аула, оборачивались, по сути дела, поражениями: в усмиренном, казалось бы, тылу возникали тут же новые очаги сопротивления. В ответ чеченцы громили русские поселения. Зло порождало зло. Петербург устал от затянувшейся Кавказской войны, и там решили сместить кровавого проконсула. Кое-кто из исследователей склонен объяснить решение о его смещении одним только тем, что генерал симпатизировал декабристам, а те, в случае своей победы, будто метили его в лидеры. Этот довод нельзя брать как причину его опалы, есть высказывания генерала в адрес тайных обществ декабристов, дающих веские основания сомневаться в его симпатиях к ним. Да и как мог симпатизировать Ермолов декабристам, если он был ярым противником отмены крепостного права. 11ричем, эта его позиция стоит не на каких-либо личных выгодах, а строится на принципах, которых он жестко придерживается: «Подозрительно было бы суждение мое, - говорит он по этому поводу, - если бы я был человек богатый, но я, хотя ничего и не теряю в таком случае, далек однако же, чтобы согласованием с подобными намерениями (отменой крепостного права

- О. Д.) и собою не умножил бы общество «мудрых» освободителей».

Ему, Ермолову, противны «нравы» и «порядки», а не сама система и основы, откуда проистекают эти порядки. Поэтому, когда речь заходит о необходимости пот¬рясти и самые основы, суждения Ермолова становятся уже просто генеральскими. В этих случаях он ревнивее и бережнее чем кто-либо готов оберегать не только власть государеву на Руси вообще, но и помещика над крестьянином в частности, а вместе с тем и власть королевскую в Испании. А революцию он может называть не иначе, чем бунтом: «Я, как житель Азии, говорю Вам о бунтах, но Вы, просвещенные обитатели Европы, вы то же делаете, только что у Вас слово бунт заменяется словом революция. Не знаю, почему это благороднее?»

Часть видных современников считали его человеком с «обманцой», «жонглером» и даже сравнивали его с «патером Груб¬бером» (один из генералов иезуитского ордена). О многом говорит и следующий диалог проконсула Кавказа со своим сподвижником генералом Мадатовым - армянином по национальности: «Алексей Петрович, что значит выражение «Яшка», которое вы так часто употребляете?

- По-нашему, хитрец, плут, - отвечал Ермолов.

- А, понимаю, - подхватил Мадатов,

- это то, что мы по-армянски называем «Алексей Петрович».

Разговор этот происходил, когда Ермолов был в зените славы (если только она у него была).

Здесь нельзя умолчать и о его бытовой аморальности. В 1819 г., после разгрома Ахмед-Хана Аварского в Тарки, ему понравилась татарка Сюйда. Он оставил ее беременной на попечение жены Шамхала Тарки. Родился сын, его генерал в малолетнем возрасте отправил в Россию - Сюйда была навечно разлучена с сыном. Затем Ермолову понравилась замужняя акушинка Тотай. Он отбил ее у мужа. Прижитых от нее сыновей генерал оставил себе, а дочь отдал Тотай. И еще было у него несколько «кебинных» жен. Ну, прямо плут с колокольчиком.

Вернемся к ссылкам на его связи с прогрессивной общественностью современной ему России. Да, такие связи бьши. Но при этом Ермолов оставался самими собой: «Яшкой», то есть, плутом. Вот что он пишет на склоне лет, стараясь во что бы ни стало «убедить» своих друзей и недругов в том, что не имел никакого отношения к событиям, происшедшим на Сенатской площади в Петербурге 14 декабря 1825 года: «Самый способ секретного общества (общества декабристов — О.Д.) мне не нравится. Ибо я имею глупость не верить, чтобы добрые дела требовали тайны».

А до этого, по горячим следам упомянутых событий, он начисто отмежевывается от них, оповещая своего друга, статс-секретаря государя Н.Н. Кикина: «Не беспокойся за меня, не верь нелепым слухам, верь одному, что за меня не покраснеешь».

Наверное, это не единственный случай, когда Ермолову можно было верить: «В Гишпани (Испании - ОД.) возмутились войска, к ним пристал народ. И вот что приличествовало испросить у короля, у него вырывают силою. Прекрасные способы, хороши и написанные к нему письма. Какой неблагоразумный поступок, оскорбить то лицо, которое при перемене правления должно остаться первенствующим. Это приготовлять собственное уничтожение. Скажите, сделайте одолжение, вас что заставляет все эти мерзости печатать в русских газетах? Неужели боитесь вы в разврате отстать от прочих? Нам не мешало бы и позже узнать о подобных умствованиях, которые, конечно, ничего произвести у нас не в состоянии. Но, нет выгоды набить пустяками молодые головы. А французская наша газета еще лучше: в ней написана даже и королевская присяга, которую посовестились перевести в нашем «Инвалиде» (цитата из писем Закревскому - ОД.).

Лучшим образом «прогрессивный взгляд» не изложить, что Ермолов и сделал со всем ему присущим иезуитством. Не удалось «Яшке» на этот раз слукавить с пользой для себя, его крушение стало неизбежностью. Николай Первый приказом в августе 1825 года послал на Кавказ генералов Паскевича и Давыдова. Вслед за ними приехал и начальник главного штаба Дибич. Наместник понял - это конец. На постаревшем лице Ермолова, быстро сменяясь одно за другим, промелькнули выражения гнева, растерянности, страха. Вдруг губы его затряслись, и он заплакал, не стыдясь своих слез - горячо и безутешно, как ребенок: «Дибич мне враг, - говорил он, - все можно со мной случиться...» - вспоминают очевидцы.

Что ему в эти драматические минуты вспомнилось? Может быть то, как десять лет назад по пути на Кавказ с новым назначением на должность его проконсула, на заставе близ Новочеркасска он, в порыве ярости, расправился с казаком, который вовремя не сменил ему лошадей: «Ермолов прыгнул из кибитки, выдернул из плетня порядочный кол и трижды протянул урядника (младший офицер - ОД.) по спине. Затем он вскочил на коня и полетел в степь».

А может быть, вспомнился ему «излишне добрый старик» Ртищев (предшественник Ермолова - О.Д.), у которого он принимал кавказские дела и который предостерегал его от излишней жестокости в обращении с народами Кавказа.

Не внял этому предостережению Ермолов. В то время, полный честолюбия, он торопился усмирить Кавказ, чего за всю обозримую историю не дано никому. А десять лет спустя кончил он карьеру слезным прошением на имя царя: «Ваше императорское Величество!.. Не имея счастья заслужить доверия Вашего императорского Величества, должен я чувствовать, сколь может беспокоить Ваше императорское Величество мысль, что при теперешних обстоятельствах дела здешнего края поручены человеку, не имеющему ни довольно способностей, ни деятельности, ни доброй воли. В сем положении, не видя возможности быть полезным Вам для службы, не смею, однако же, просить об увольнении меня от командования Кавказским корпусом».

Здесь следует заметить: Паскевич, а именно его имел в виду Ермолов, повел дела, с доброй волей относясь к мирным жителям горных аулов. И если «Ярмулом» там пугали детей, то тем же детям нередко давалось имя «Паскач». Это в честь Паскевича.

А что касалось его связей с А. Грибоедовым, то они оборвались, как только последний разобрался в его истинных взглядах и сатанинских злодеяниях против целых народов. Последнее, что сделали поэт и генерал, прощаясь, так это обмен «любезностями». Александр Сергеевич назвал бывшего проконсула Кавказа: «Человек прошлого века», а Алексей Петрович так заявил: «Паскевич ищет моей гибели. И даже Грибоедов теперь служит ему и правит стиль его донесений на меня в Петербург».

Смыт в безвестность

... Стоял в Грозном, в самом центре его, бюст на высоком постаменте. Волевое лицо, насупленные брови, тяжелый взгляд поверх людей, проходящих мимо. Бюст Алексея Петровича Ермолова. Воздвигнут он 25 августа 1909 г., в ознаменование 50-летия пленения Шамиля. Была в ту пору при нем чугунная плита, оповещающая, что здесь жил и работал генерал Ермолов. В 1922 году, когда еще г. Грозный не входил (было и такое!!! - О.Д.) в состав Чеченской автономной области, в соответствии с декретом Ленина «О снесении памятников царям и их слугам, если они не имеют самостоятельной художественной ценности»; решением Грозненского горсовета памятник Ермолову был снесен.

Однако в 1949 году по указанию Лаврентия Берии (вот уж поистине - ворон ворону глаз не выклюет!) был отлит новый памятник Ермолову и установлен в центре 1 розного, в одноименном сквере.

После возвращения чеченцев из высылки по многочисленным заявлениям и протестам и в результате многократных подрывов бюст демонтировали и упрятали в подвал музея. Во время недавних военных действий он был смыт хлынувшими из прорванных канализационных труб нечистотами. Смыт в безвестность.

Предлагаемое стихотворение написано мной сразу же после этого события.

Марш, марш в подвал, мой генерал!

Освобожденья час наспит

В Чечне поднялся мощный вал.

Там возмущенный люд восстал –

Империи грозит развал.

Как упредить сей ветровал?

Кто бы чеченцев наказал?

Такой нашелся генерал,

Дешевой славы он искал!

Имперский босс заданье дал:

«Произвести в Чечне обвал!»

Поклялся боссу самохвал:

«Сражу чеченцев наповал!»

Собрав военный арсенал,

В Чечне войну он развязал

. Не ожидал Грачев-бахвал,

Что здесь потерпит он провал.

Когда он Грозный штурмовал –

Упал в подвал, где бюст

Ермолова лежал:

В вонючем закутке страдал

Когда-то страшный каннибал.

Чугунный профиль «Грач» обнял

И долго-долго целовал.

И слизь зловонную лизал

Праправнук, генерал-вандал.

При этом плакал и взывал:

«Спаси, Ермолов-генерал!

Поганый волк нас измотал,

Тут не народ, а буревал.

Когда Чечню ты выжигал,

Хоть редко, но ведь побеждал!

Ирод чеченский истреблял.

Спаси, Ермолов-генерал!»

Но бюст молчал. Молчал. Молчал.

Давно сюда в подвал попал

И здесь нашел свой пьедестал,

Вампир Ермолов-генерал.

Его засунули в отвал,

Где люк отбросы пропускал:

Брезгливый нос торчмя торчал.

Мертвецкий холод источал.

Отбросы без конца глотал

Могучей глоткой генерал.

Он знал - придет сюда в подвал

Грачев праправнук-генерал,

Что руку на Чечню поднял

И принародно обещал

За два часа загнать в подвал

Народ, что 300 лет страдал

И мир геройством удивлял.

…Тем временем на Кавказе рос и креп мюридизм, порожденный ортодоксальной политикой Ермолова, основанной на жестокости. По его вине Кавказская война стала набирать обороты и растянулась на несколько десятилетий.

Лилась и лилась кровь народов, которым суждено было стать братьями и которые могли бы стать таковыми гораздо раньше. Если бы не неверная политика проконсула. Рассорились и породнившиеся с чеченцами казаки из станиц Червленной, Новогладовской, Старогладовской, Щедринской и Курдюковской. То, чего достиг Апраксин в 1708 г, было разрушено через 20 лет Ермоловым. Вновь запылала бессмысленная братоубийственная война. И только советская власть, поклон ей за это, устранила все препятствия.

Сегодня в этих и других казачьих станицах живут дружно, работают вместе, роднятся люди десятков наций. И они категорически не приемлют какие бы то ни были памятники палачу народов Ермолову в многонациональной России.

Олег Джургаев №№ 50-51, 20 марта 2010 г