Гулаг – адский архипелаг

25.01.2016 13:33

Ивдель – река, несущая свои мутные воды за полярным кругом по болотистым низинам Свердловской области.

Где-то у села Полуночное она сливается с Лозовой и неподалеку от этого места расположена железнодорожная станция Сама, где и находится Ивдельгаг. Почтовый индекс самого лагеря п/я 232/10. Письмо, полученное моим отцом с этим обратным адресом датировано 1942 годом. В нем его брат Чингисхан сообщает, что чувствует себя превосходно. Беспокоится за здоровье своего племянника Алика, просит хорошо его кормить. Алик – это я. И мне в ту пору был едва годик. Да, чуть не забыл, в те годы город, в черте которого находился лагерь, назывался так: «Никито-Ивдель», да и не город это был вовсе, а село с восемью тысячами населения, которое трудилось на карликовом деревообрабатывающем комбинате и заводе по производству кормовых дрожжей. Когда я посетил Ивдель, который теперь уже назывался без слова-приставки «Никито», в нем проживало население вдвое больше, чем в 1943 году и живут в нем бывшие зэки, они хорошо помнили Чингисхана.

– Это тот, которого мы промеж себя звали «Голубоглазый», что ли? – переспросил меня ивдельчанин, назвавшийся Григорием. – Как же, хорошо помню. Да вот и Максим его помнит, он работал бригадиром на лесозаготовках для деревообрабатывающего комбината. Говорили, что он чеченец. Кто-то из-за этого его побаивался, а кто-то, если не сказать все ивдельчане уважали, а наши ивдельчанки, так те, с ума по нему сходили. Как же? Яркий блондин, рослый, плечистый и с особой голубизны глазами… Да к тому же – бригадир.

Лагерь, однако, есть лагерь, хоть осыпь его звездами. Но вот вопрос: за что он в него попал? Двумя словами этого, пожалуй, не объяснить. Если попытаться с позиций сегодняшнего дня ответить на этот вопрос, то усилий не потребуется. Мы знаем, что в 1944 году весь чеченский народ был объявлен врагами народа и сослан в неуютные места поселения. Чингисхан за год до этой даты служил в воздушно-десантных войсках, часть которых дислоцировалась в Заполярье. И был он в звании старшего сержанта, а его сослуживец Истамул Хункерханов – старшиной роты, которого офицеры окрестили так: «Отец порядка».

Истамул поделился своими опасениями, вызванными тем, то офицерский состав постепенно стал склоняться к грубой форме общения с чеченцами части. Чингисхан не придал значения опасениями своего земляка.

Но вскоре и на себе он стал испытывать, едва скрываемое, неприязненное отношение командного состава. Вызывало подозрение и то обстоятельство, что в соседней части войск НКВД стали отбирать добровольцев для командировки в Чечню. В родном подразделении все чаще стали выпархивать из уст некоторых сослуживцев зловещие слова, произносимые полушепотом: «враги народа», «высылка», «белого коня Гитлеру подарили» и прочая белиберда…

И вдруг бабахнуло пушечным выстрелом: «Депортация!» Хоть и был Истамул самый старший в воинском звании чеченцем, но и он в том числе, устремился к Чингисхану Джургаеу: «Что будем делать?» «Не знаю, кто как поступит, но я покину часть» – был его ответ.

– Я с тобой! – твердо заявил старшина Истамул Хункерханов. Его поддержали еще двое чеченцев. Другие еще не определились. Четверо, темной ночью покинули часть, прихватив служебное оружие.

После их назовут дезертирами. Задержали на Урале, в окрестностях Кудымкара, центра Коми-Пермяцкого автономного округа. Этатировали в Зауралье в городок Никито-Ивдель, где участников побега, разбросали кого куда. И только Чингисхан остался в этом лагере. И пришлось ему с зэками мыкать тяжелую долю: строить бараки и работатьна местном деревообрабатывающем заводе. Вскоре сообщили по радио об упразднении Чечено-Ингушской АССР и это психотравмирующее сообщение надолго залегло тяжелым осадком в душу Чингисхана. Тем временем шла Великая Отечественная война. Сколько бы он ни писал, просясь на фронт, получал стереотипный ответ: «В вашей просьбе отказано!»

Отказано, так отказано. Обидно, конечно, порадовался, однако, тому, что его двоюродные братья Борис (Сайи) и Авхад Джургаевы воюют. Один в 15 лет сбежал на фронт под Сталинградом, другой в войсках, отступивших с Западного фронта. В боях под Москвой Авхад пропал без вести. Об этом Чингисхану написала Шукран, дочь Абубакара Джургаева, томившегося в ту пору в лагере на Соловецких островах.

Итак, Ивдельлаг. Расконвоированный Чингисхан, хоть и был заключенным, имел доступ в городской читальный зал, в лагерную библиотеку, в культурные учреждения, проводил беседы на патриотические и морально-нравственные темы как внутри лагеря, в местном клубе, так и в единственном на весь городок кинотеатре. Обо всем этом мне поведали современные ему ивдельчане – Григорий и Максим, о которых упомянуто выше.

После 1944 года переписка с Чингисханом то прерывалась, то возобновлялась. А поскольку его «закрыли» на четверть века, мы, а теперь уже я, тот самый Алик, о котором он пекся в своих письмах, остро забеспокоились в ожидании худшего. Узнать дальнейшую судьбу, постигшую Чингисхана, было поручено мне, доросшему уже до звания журналиста и писателя. И мне ничего другого не оставалось, как выехать непосредственно в Свердловскую область, в городок Ивдель.

… В ту поездку и встретил я Григория и Максима – солагерников Чингисхана. Тогда я работал собственным корреспондентом газеты «Грозненский рабочий». Неожиданно получаю письмо от …Истамула Хункерханова. В первых строках он спрашивает, довожусь ли я родственником Чингисхану Джургаеву. Справляется о его дальнейшей судьбе, отзываясь при этом высоким слогом о нем. О том, как ему жилось – ни слова! И дальнейшая его судьба мне невестима. С легкой улыбкой скажу, что мне стало известно о том, почему его назвали Истамулом, почему у него такая странная фамилия – Хункерханов? Этот вопрос он не раз задавал Чингисхану. Тот вразумительно ничего не мог ответить. Тогда я для себя стал искать, что бы я ему ответил, если бы он задал мне этот вопрос. Истамул – это транскрипция слова Стамбул, куда хаживали чеченские мухажиры-паломники. А Хонкер – эта транскрипция слова Анкара. Иной раз чеченцы употребляя слово Хонкер (или Хункар), имеют в виду всю Турцию: Хонкар-Мохк.

И в конце. Об участи, отчаянного вояки, в 15-летнем возрасте сбежавшго на Сталинградский фронт – Бориса, Кавалер многих орденов и медалей, по окончании войны, он служил в Берлинском гарнизоне в группе советских войск.

Возвратился в 1947 году в Казахстан. В его вещьмешке – перезвон орденов и медалей. В то время мы еще в Казахстане жили, до восстановления нас, чеченцев, в правах оставалось целое десятилетие. Мой отец, занимавший солидный пост, устроил Бориса на первый случай помощником машиниста. Ни с того, ни с сего тот назвал его изменником Родины. Борису ли такое стерпеть?! Он мгновение ока скрутил его, и, не раздумывая, швырнул в паровозную топку и, вслед ему, туда же в топку отправил и свой вещмешок с орденами и медалями.

…И в заключение: Чингисхан не пропал без вести. Его засосала болотная трясина при попытке спасти рабочего своей бригады, который во время лесоповала оступился и упал в топь.

И никто в Ивдельлаге не рыдал по этому поводу. И даже не всплакнул. Время было такое! Строй был таким!

Олег Джургаев

Член Союза писателей РФ

ВЕСТИ РЕСПУБЛИКИ

№11 (2695 )23.01.2016

_{Все права защищены. При перепечатке ссылка на сайт ИА "Грозный-информ" обязательна.}